Прилетев в Париж, я первым делом выступил на созванной отцом Ольги пресс-конференции, которую подготовили Нинель и Элиза, объявившие себя её старшими сестрами. Эти красотки, у которых на двоих, помимо Ольги, было пятнадцать душ детей, дюжины полторы мужей и невесть сколько любовников, к этому времени уже организовали целый клан, призвав себе в помощники около полусотни женщин-андроидов. Даже по сравнению со всей нашей организацией, действующей скрытно, эта банда, состоящая на сегодняшний день из четырех с половиной сотен людей, спаянных любовными и семейными привязанностями, представляет из себя самое настоящее тайное общество и слава Богу, что все они мои верные союзники и неукоснительно выполняют все мои распоряжения.

На пресс-конференции я подробно рассказал о том конфликте, который произошел в Москве и даже рассказал о том, как мы с отцом попали когда-то в Советский Союз. Якобы, совершенно случайно на пресс-конференции оказался некий седовласый макумбийский бизнесмен, который не преминул не только подтвердить всем, что я действительно являюсь внуком великого белого колдуна Бенджамена Бартона, спасшего его когда-то от укуса скорпиона, но даже бросился ко мне с распростертыми объятьями, что чуть ли не до слез умилило журналистов.

На этой пресс-конференции, которая была ловко срежиссирована отцом Ольги Браво, депутатом французского парламента, Фернаном де-Вилье, публике была представлена и Натали Колоскова, возле которой беспомощно топтался с ноги на ногу и громко вздыхал капитан Пьер Кутасов. Фернан и Натали уже были полностью посвящены во все наши секреты и стали нашими союзниками, а Пьер в то время был всего лишь влюбленным молодым офицером. Эмоциональный рассказ этой милой девушки вызвал бурю возмущения и меня не удивило, что вечерние выпуски газет пестрели аршинными заголовками: "Эдвард Бартон вырывает двух девушек из когтей русской мафии!", "Чернокожий русский бросает вызов русской мафии!" и прочими, не менее броскими заголовками, сопровождаемыми нашими фотографиями.

Для меня же самым главным итогом было как раз не это, а то, что пресс-конференция, проведенная мною в аэропорту имени Шарля де-Голя, позволила мне заявить на весь мир о создании Института Человека. Мое сообщение о том, что я собираюсь создать Институт Человека, главной задачей которого будет мобилизация и консолидация всех передовых и прогрессивных сил в науке и бизнесе, которые могут в считанные годы изменить лицо планеты, было воспринято, мягко говоря, с иронической улыбкой.

Никто не счел мои слова серьезными, хотя многие газеты и напечатали несколько моих высказываний, в которых я говорил о том, что современная наука находится на грани колоссального прорыва и что Институт Человека будет заниматься всем тем, что гарантирует прогресс и процветание. При этом лица у журналистов делались скучающими и они откровенно зевали, а я только злорадно ухмылялся, предвкушая то, как они завопят, когда мы встретимся в следующий раз, после презентации нового препарата, с помощью которого Эмиль уже вылечил несколько сотен больных СПИДом.

Десять дней спустя я уже перерезал ленточку у входа в огромный, старинный особняк, расположенный рядом с площадью Согласия, который был подарен Институту Человека американским миллиардером Роем Патерсоном. На церемонию открытия Института собралось около трех десятков богатейших людей планеты и в частном порядке прибыло не менее полусотни высших государственных чиновников, включая руководителей нескольких стран, но более всего журналистов поразило то, что в Париж внезапно приехали сотни самых одаренных и известных ученых со всего мира.

Институт Человека начинал свою работу не с пустыми карманами и те пожертвования, которые сделали некоторые миллиардеры, поражали воображение своими размерами. В первый же месяц на счет Института Человека в банке "Националь де Пари" было переведено не много, ни мало, а целых семнадцать миллиардов долларов и именно этот факт заставил газеты и телевидение буквально взорваться.