Эд промычал ей что-то нечленораздельное и, устало махнув в её сторону ножом, продолжил есть. Этот жест развеселил Джейн. В этом человеке, который нес на себе столь тяжкое бремя ответственности за огромный мир, населенный миллиардами людей, было столько мальчишества и непосредственности, столько очаровательной наивности, что она, порой, удивлялась тому, как он умудряется сохранять серьезный вид на всяческих переговорах, которые ему приходилось вести с президентами и королями, премьер-министрами и генералами. Ей было невдомек, что даже в этих случаях её визави предпочитал сухому и чопорному языку, которым обычно велись переговоры, нормальную живую речь и тем самым, зачастую, достигал гораздо большего успеха на переговорах, чем многие карьерные дипломаты.

Блюдо, секрет которого, в общем-то, остался для Джейн неизвестным, Эд слопал с чудовищной быстротой, не особенно-то и смакуя. Утерев губы салфеткой и запив обед бокалом вина, он сказал Сержу:

– Можешь передать своему коку, что на этот раз он мне угодил полностью. Еще немного и он достигнет-таки абсолютного совершенства, но вот относительно соевого соуса он все-таки не прав, к миорелле он подходит без каких-либо натяжек, эта водоросль с ним великолепно совмещается. – Показав свои познания в кулинарии, Эд повернулся к Джейн и улыбнувшись, сыто и добродушно, промолвил:

– Теперь я полностью к вашим услугам, Джейн. Пожалуй, в этот раз мне стоит рассказать вам о том, как мы начинали.

Серж встал из-за обеденного стола, помог подняться Джейн и проводил её к креслу, стоящему в соседнем загончике, чопорно откланялся и удалился. Стюард подал Эду полный кофейник кофе, а Джейн диетическую кока-колу и тот продолжил свой рассказ. С этого момента Джейн вновь потребовался её диктофон. Убедившись, что она включила его, Эд весело мотнул головой и прихлебывая кофе, вновь вернул девушку к событиям шестнадцатилетней давности.

Галактические координаты:

еще не были установлены.

<strikethrough>Продолжение рассказа Эдварда Бартона.</strikethrough>

Первое заседание административного совета закончилось тем, что мне пришлось подписать без малого сотню приказов, которыми должны были руководствоваться все прежние подразделения отряда освоения. Заодно я сформировал новые и, наконец, смог со спокойной совестью заняться разработкой оперативного плана деятельности Трибунала. Самую первую и самую главную задачу предстояло решить Эмилю Борзану и сотрудникам его института, которым предстояло в месячный срок возвратить молодость всем нам и всем нашим родителям.

На борту "Уригленны", когда она стартовала с Интайра, находились, пожалуй, самые лучшие специалисты, которых только можно было найти в то время на всей планете. Это были экзобиологи и физики, социотехники и биоинженеры, генотехники и медики, нанотехнологи и инженеры-конструкторы, строители и специалисты в других областях науки и техники. В состав этой комплексной, многопрофильной экспедиции входил даже отряд космодесантников, наша маленькая, но великолепно вооруженная армия, но с самого начала мы все, буквально затаив дыхание, смотрели на профессора Эмиила Бор Заана, а теперь на Эмиля Борзана и всю его научную группу.

Наш отряд освоения должен был высадится на планете Фроймил и основать там новую колонию Интайра. Разумеется, мы были только передовым отрядом и в нашу задачу вовсе не входило стать родоначальниками будущей колонии и потому на борту "Уригленны" находилось не так уж и много интари. Ведь если бы наш полет имел своей целью доставить на Фроймил колонистов, то на борт поднялось бы не менее двухсот миллионов интари.