|
– Это правда? Прежде чем ответить, гном довытирал еще один стакан. – А твое что за дело? – Я вроде как их наследник. Гном принялся за рюмки. – Раз так, – каждое слово сопровождалось мелодичным «дзынь» очередной выставляемой на прилавок рюмашки, – то ты наверняка озаботился наличием бумажки с печатью нотариуса, где наверху было бы красиво написано: «Завещание». Или… _не_ озаботился? – Убью чертова гоблина! Не то чтобы я проорал это на весь салун… правильнее было бы сказать: буркнул в усы… ну, в то, что я называю своими усами за неимением лучшего. Но судя по ухмылке, бармен расслышал эту фразу… и не только бармен. – Слышь, Мак, ну хватит дергать бобра за это самое! Народ, понимаш, волнуется! Вышеупомянутый гоблин вдруг обнаружился совсем рядом – так, что я чуть не подпрыгнул. Подкрался, зараза… – Народ? – А то! – Коготь гоблина изобразил некую замысловатую фигуру… и указал на меня. – Вот! Разве плохой народ, ы? – Под народом, Толстяк, – скучающе произнес гном, – подразумевают нечто большее, чем одно-единственное существо. – Знать не знаю, чего ты там подра – и так далее, – отмахнулся лапой гоблин. – Меньше слышишь о твоей половой жизни, лучше спишь, гы-ы-ы! Ответ бармена так навсегда и остался для меня загадкой – Мак перешел на гоблинский, кажется, с добавлениями Старой Речи. Судя по тому, с каким вниманием и видимым наслаждением вслушивался в эти звуки Толстяк, речь бармена состояла из отборнейших ругательств. – Жаль, – коротко подытожил он, когда гейзер имени Мака закончил извергаться. – Чего? – вновь переходя на человеческий, осведомился гном. – Что я писать не выучился, – печально вздохнул Толстяк. – Наверняка ведь забуду половину. – Ничего страшного, – гном зевнул. – Забудешь – приходи в салун, и я с удовольствием освежу твою память. – Ты лучше расскажи про наши бутылки, – вкрадчиво предложил гобл. – Запросто. Как только ты расскажешь мне о том, что завтра на пороге не появится Кривоклык с остальными твоими дружками. И, Толстяк, – добавил гном, – постарайся, чтобы этот рассказ был очень убедительным. – Как ты сказал: «запросто», – фыркнул гоблин и, повернувшись ко мне, произнес: – Эй-парень, расскажи ему… только, ради задницы Сидящего, _медленно_. Я последовал его совету, вытащив револьвер – двумя пальцами за рукоять и _очень_медленно_. Гном отставил в сторону тарелку, выудил из-под прилавка шелковый мешочек, из которого, в свою очередь, извлек очки, квадратные, с золотой оправой, – и нацепил их на нос, отчего-то сразу приобретя еще более зловещий вид. – Да, пожалуй, аргумент из весомых. Что ж это приключилось с вашей бандой, Толстяк? – С ними приключился я. Мак удостоил меня взглядом сквозь очки. – Ты, случаем, не Ваш Паникёр? Несмотря на изрядную долю иронии в голосе гнома, мое самомнение разом поднялось на добрый десяток пунктов. Мальчишку из глуши даже в шутку редко кто сравнивает с легендарным ганфайтером. |
