Изменить размер шрифта - +

Я наполнил умывальник холодной водой и окунул в него лицо. Это так хорошо на меня подействовало, что я сунул в воду всю голову и намочил грудь. Затем я посмотрел на свои часы. Стрелки вновь обрели свою нормальную длину. Когда я посмотрел на часы в первый раз, было пять утра. Теперь часы показывали пять минут шестого.

Мантин понял намек.

– Я тебя не задержу, старик, – сказал он, поправляя свою роскошную шляпу. – Как я тебе ночью и говорил, я все рассказал капитану, едва он сошел с самолета. И мы решили, что ты нам подходишь. – Он извлек из кармана коричневый пакет и положил его на край умывальника. – Итак, Джим, мы согласны. Вот сумма, о которой шла речь: бумажки новые, только что из банка.

Я, как загипнотизированный, смотрел на пакет, не решаясь его открыть.

Мантин поднял крышку унитаза и бросил сигаретку в воду. Взгляд его стал еще более холодным.

– Будут и еще деньги, Джим. Столько, сколько будет нужно.

Он встал, сбил щелчком с лацкана пиджака воображаемую крупинку пепла и сказал с улыбкой, которая диссонировала с выражением глаз:

– Ты, полагаю, не думаешь, что я намерен платить тебе деньги ни за что, ни про что?

Он легонько похлопал меня по бокам.

– Я ужасно недоверчив, понимаешь? – Он пытался остаться на дружеской ноге. – Но, боже мой, Джим. Об этом не стоит и говорить! Ты знаешь правила игры. – Он хлопнул меня по плечу.

– А теперь, будь здоров! Иди к своей малышке. В любом случае до завтрашнего утра сделать тебе ничего не удастся.

Он открыл дверь ванной комнаты.

Я попытался было сказать: «Обождите». Но не смог. У меня перехватило горло. Дверь бесшумно открылась и также бесшумно закрылась. Я лихорадочно разорвал конверт. В нем было десять банкнот достоинством в тысячу долларов каждая. Я чуть было не задохнулся от волнения. Пришлось глотнуть виски. Потом, пошатываясь, я пересек комнату и открыл дверь в коридор.

Мантин стоял перед лифтом. Он уже не имел вид жестокого и опасного человека. Он походил на очень одинокого человека. Не успел я поднять руку, чтобы сделать ему знак вернуться в номер, как на этаже остановился лифт.

Мантин не понял моего жеста. Он мне сделал прощальный жест рукой и с довольным видом улыбнулся. Железная дверь закрылась за ним, и я остался в коридоре один.

 

Глава 4

 

Я закрыл дверь и вернулся в ванную комнату. Пакет по-прежнему лежал на краю умывальника. Я снова пересчитал деньги. Да, ошибки не было. Там было ровно десять тысяч долларов. Впервые в жизни я видел тысячедолларовые бумажки. Я пощупал одну из них – она была совсем новенькая и хрустящая, словно и впрямь была «только что из банка», как мне сказал Мантин.

Я заметил, что дыхание мое стало таким же прерывистым, как и в момент пробуждения, когда я услыхал стук в дверь. Я, видно, что-то обещал сделать для Мантина. Что-то, что стоило десять тысяч долларов.

Но что именно? Что я мог для кого-нибудь сделать за такую сумму? Мантин сказал еще: «Будут и еще деньги. Столько, сколько будет нужно».

Он знал мое имя. Он звал меня Джимом и был со мной на «ты», словно хорошо знал меня, словно мы были закадычными друзьями и я был ему ровня.

По груди текли струйки пота и поглощались махровым полотенцем. Да, еще хлеще, Мантин сказал: «Ты, полагаю, не думаешь, что я намерен платить тебе деньги ни за что, ни про что?» Ни больше, ни меньше. И еще он, помнится, сказал, что я знаю правила игры. Яснее намека быть не может.

Он рассчитывал, что я ему что-то поставлю. Я должен расплатиться, иначе... О том, что будет «иначе», я предпочитал не думать.

Я снова сполоснул лицо холодной водой, потом отправился в комнату, нашел брюки и принес их в ванную.

Быстрый переход