Обратно я возвращался умиротворенный. Влезть на дерево оказалось труднее, чем спуститься с него, после первых неудачных попыток я уже подумывал, не постучать ли в дверь, как услышал неподалеку голоса. Прислушавшись, я понял, что разговаривают неподалеку. Движимый любопытством, я прокрался к углу гостиницы и выглянул.

    В двух шагах от меня стояли двое. Один, высокий, широкоплечий, с наброшенным на голову краем плаща, сказал грубо:

    – Клянешься, что это он?

    – Клянусь! – ответил второй, и я узнал голос хозяина гостиницы. – Это лугдунумский префект. Я был в городе в прошлом году и видел его.

    Я почувствовал, как по спине пробежала дрожь: говорили о моем отце! И говорили недружелюбно.

    – Префект может ехать и по другим делам, – продолжил высокий. – Мало ли?

    – Брат сам слышал, как центурион говорил про денарии, – возразил хозяин. – А префект стал укорять его по-гречески. Думал, что его не поймут… Брат два раза прошел мимо повозки и хорошо ее рассмотрел. Верх стянут веревкой через кольца и опечатан. Вино так не возят.

    – А вдруг там свитки? Из канцелярии?

    – Брат послал сына проверить. Тот дорогой присматривался и разглядел: повозка тяжелая, кони тянут с натугой. Свитки – легкие. Какая тяжесть может быть в повозке префекта? Подумай, Галл!

    "Значит, с нами был не племянник, а сын хозяина первой гостиницы!" – сообразил я, припомнив, что дорогой вертлявый малый угрюмо молчал, хотя преторианцы от скуки пытались с ним разговаривать. Я отвлекся на воспоминание и упустил следующую фразу высокого незнакомца, которого хозяин гостиницы назвал Галлом, и различил лишь последнее слово:

    – …Посмотреть?

    – Там двое стражников! Зарубят!

    – Смотри! – с угрозой в голосе сказал Галл. – Если обманул…

    – Сам знаю! – сердито возразил хозяин. – Не ты убьешь, так римляне повесят. Сомневался, не позвал бы…

    Я спустился во двор в одной тунике и сапогах. Ночь выдалась холодная, я мерз, и зубы мои вдруг непроизвольно клацнули. Высокий насторожился и двинулся в мою сторону! Не помня себя от страха, я махом взлетел на ранее недоступное дерево и, встав на толстую ветку, прижался спиной к стволу. Я едва успел. Двое показались из-за угла и остановились прямо под вязом.

    – Нет здесь никого! – с досадой сказал хозяин.

    – Но я слышал…

    – Наверное, кошка. Римляне давно спят.

    – Может, их прямо здесь? – хмыкнул Галл. – По-тихому?

    – Без шума не получится, – возразил хозяин. – Стража не спит, женщины подымут визг… Тогда меня точно на крест!

    – Как скажешь! – Галл хлопнул хозяина по плечу и двинулся прочь. Тот заспешил следом.

    Я еще немного постоял, затем, дрожа не то от холода, не то от страха кое-как забрался в окно. Отец спал. Я плотно закрыл ставни и разбудил его. Отец выслушал мой сбивчивый рассказ, не перебивая.

    – Разбойники… – сказал, когда я закончил. – Говорил я Элию…

    – Надо его разбудить!

    Отец покачал головой.