Кто из нас в младенчестве не забавлялся погремушкой? Овечий пузырь, надутый и высушенный, внутрь заправлена горсть сухого гороха, палочка… Не знаю, кто держал ту палочку в эту страшную ночь, но все мы в полной мере ощутили, что испытывает сухой горох внутри пузыря. Нас бросало от борта к борту, било о скамьи и настил – и все это в полной темноте. (Во избежание пожара фонари пришлось загасить.) Опытные гребцы и матросы догадались привязаться к скамьям, но нам этого никто не подсказал. Мы с Акимом набили себе россыпи синяков, когда к нам на ощупь пробрался отец. По его подсказке мы сели между скамьями, прижавшись спинами к борту. Сам отец лег на настил, упершись руками и ногами в опоры скамей, тем самым преградив нам возможность сползать к другому борту. Мы закутали головы плащами, дабы смягчить удары о борт и крепко держались за скамьи…

    Наша либурна не погибла в ту ночь только Божьей милостью. Одной волны, из тех, что бросали нас в море, было достаточно, чтобы раздавить хрупкую скорлупку из дерева. Но она только прыгала с одной водяной горы на другую, как та погремушка, брошенная в ручей. Более того, никто из команды не утонул, а судно осталось в целости. К утру шторм утих, мы выбрались на палубу и нашли на ней четырех обессиленных моряков, которые спали прямо на мокрых досках. Уцелела даже мачта с парусом – ее хорошо привязали. Ветер снес только навес на корме, но его быстро восстановили. Господь оказался милостив к нам. Что до меня, то, как я понял много позже, он сохранил мне жизнь лишь затем, чтоб послать новые, более суровые испытания. Чаша моя была еще не испита, я только отхлебнул чуток…

    Полдня команда приходила в себя; все это время "Дельфин" покачивался на мелких волнах. Легкий ветерок гнал нас к югу, и к полудню вдали показалась полоска земли. Моряки радостно закричали, и крик этот разбудил триерарха, которого матросы утром бережно перенесли вниз. Выбравшись на палубу, Леонид долго всматривался в приближавшийся берег, и вдруг лицо его потемнело.

    – Крит, будь он проклят!

    – Крит, ну и что? – удивился отец.

    – Пиратское гнездо!

    – Разве Август не уничтожил пиратов?

    – Август давно умер, сейчас Римом правит Тиберий. Не знаешь этого, префект? – мрачно ответил Леонид и потребовал разбудить помощника.

    Спустя короткое время весла вспенили море, и "Дельфин" двинулся прочь от негостеприимного берега. Но либурна двигалась медленно – мешал встречный ветер. Триерарх то и дело с опаской оглядывался, и внезапно разразился проклятиями. Мы, не сговариваясь, обернулись. Неподалеку от береговой полосы появилась точка, которая быстро росла.

    – Заметили! – с горечью пояснил Леонид. – После штормов они особо зорко следят за морем. Скоро догонят!

    – Мне говорили, что "Дельфин" – самое быстроходное судно! – удивился отец.

    – На парусах и при попутном ветре нас не догонит сам Гермес! Но мы идем на веслах. У нас по одному гребцу на весло, а у них – двое! Настигнут еще до темноты!

    Скоро мы убедились в правоте триерарха.