- Ага! А ты меня, Костя, бить будешь! - так пронзительно воскликнул Антоша, что обе работницы чуть не заплакали от жалости.

- Нет, поцелую тебя в твой сало-жировой лоб! - снова ухмыльнулся Костик.

Антон после этих слов, казалось, пристыл к полу и не двигался.

- Да иди, не бойся, никто тебя такого не тронет! - двумя пальчиками подтолкнул Антошу в спину Владик.

Антон сразу поверил и направился вместе с жалостливыми работницами и Галиной Гавриловной куда-то в глубину заводских помещений. Класс во главе с Петром Брониславовичем остался рассматривать движущиеся части колбасных машин. Некоторые уже с явной неохотой подъедали остатки дегустации. Пётр Брониславович время от времени молча качал головой, и на лице его можно было прочитать душевную борьбу.

Прошло примерно полчаса. И вот из коридора послышался бодрый весёлый голос Галины Гавриловны. Пётр Брониславович радостно вскинул голову.

- А вот и ваш акробатик! - сообщила Галина Гавриловна. - Намытый!

Весь класс повернулся и стал внимательно изучать появившегося Антошу.

- Шлёпаешь, придурок? - строго спросил Мамед, чтобы несколько сбить глупое веселье с лица Мыльченко, из-за которого вот уже полчаса пришлось всем толочься возле опустевших столов.

- Ах, отстаньте! - Антон лишь махнул лапкой в сторону Мамеда. Никого он сейчас не боялся, потому что новые впечатления вихрем закрутились в его поэтической голове. - Ребята, я там такое видел, такое!

- Что? - поинтересовались девочки.

- Ты что там, не один мылся?

- Один. Меня мыли, мыли, мыли... А знаете, из чего? Из шлангов, но таких толстых, что туда внутрь запросто залезть можно и там сидеть! восторженно захлёбывался своим рассказом. Антон. - Водой так и обдавали, обдавали. С напором! А потом сушили, всего высушили - и ботинки, и курточку!

Нет, наказывать такого чистенького и трогательного мальчика было никак нельзя. Галина Гавриловна, в умилении сложив ручки под подбородком, смотрела на него и улыбалась. И ребята бить своего злосчастного Гуманоида тоже не моги.

- Ах, Мыльченко, до чего же ты всё-таки мил! - заключил Пётр Брониславович и погладил Антошу по чистой голове.

- Да, я мил, я такой! - Антон от всей души просиял.

- Ты весь высох? - на всякий случай уточнила Зоя Редькина.

- Весь! - отрапортовал Антон.

- И добрых женщин, которые тебя мыли, поблагодарил? - спросил Пётр Брониславович .

- Странный вопрос! - гордо пожал плечами Антоша. - Разумеется.

- Умник. Тогда, ребята, давайте прощаться и благодарить Галину Гавриловну за замечательную экскурсию!

- Уже уходите? - радостно и в то же время грустно спросила Галина Гавриловна.

- Нет, нет, давайте, ребята, останемся! - перекрикивая стройный хор класса, который затянул "До свидания!", "Спасибо!" и "Всего доброго!", завопил Антон. - Пойдёмте в эту моечную! Пусть вас всех там тоже помоют и посушат! Вы поймёте, как это здорово!

Это был уже перебор, и пинок - только для увеличения скорости передвижения, Вите Рындину пришлось-таки ему влепить.

Во время всей этой суеты с Мыльченко Витя приглядывался ко всем своим одноклассникам. Первый раз в жизни Витя выслеживал настоящего воришку... Телефон-приманку он по-прежнему носил в кармане, мобильник торчал и чуть ли не вываливался. Витя знал, что Арина тоже следит за телефоном.

Вот и после дачи пинка он оглянулся и осторожно потрогал карман телефон, к сожалению, лежал на месте. Вор не проявил себя.

С каждым шагом, удаляясь от Галины Гавриловны, Пётр Брониславович грустнел. "Всё, - думал он, - это всё. Разошлись, как в море корабли. Я должен спросить её адрес? Я должен ждать у проходной? Как, как это делается? Окончательно я пропал. Несчастный я мужчина..."

Но Пётр Брониславович не знал, что от судьбы не уйдёшь. Пока седьмой "В" класс суматошной гусеницей проползал по коридорам, Галина Гавриловна тайными тропами своего родного комбината быстро очутилась возле проходной.