|
Оба были навеселе, весь вечер подтрунивали друг над другом, а потом поехали ко мне – и по взаимному согласию заночевали в моей постели. Природа наградила ее светлой головой и великолепной задницей. Частенько мы садились в мою “субару” и отправлялись путешествовать по окрестным городам. Порой, когда у нее появлялось настроение, она звонила и прямо спрашивала, можно ли остаться у меня на ночь. Настолько свободные, ни к чему не обязывающие отношения у меня за всю жизнь случились лишь с нею одной. Мы оба понимали, что эта связь ни к чему не ведет. Но смаковали остававшееся нам время жизни вдвоем, точно смертники – отсрочку исполнения приговора. Давно уже на душе у меня не было так светло и спокойно. Мы постоянно ласкали друг друга и разговаривали полушепотом. Мы поедали мою стряпню и дарили друг другу подарки в дни рождения. Мы посещали джаз-клубы и потягивали коктейли через соломинки. Мы никогда не ругались. Каждый всегда понимал заранее, что нужно другому. Но все это кончилось. Одна-жды – раз! – и оборвалось, как пленка в кинопроекторе. После ее ухода во мне осталось гораздо пустоты, чем я ожидал. Долго еще потом глодала меня изнутри эта странная пустота. Я зависал в ней и никуда не двигался. Все проходили мимо, исчезали куда-то – и лишь я прозябал один-одинешенек в какой-то пожизненной отсрочке... Ир-реальность, застившая реальную жизнь. Но даже не это было главным в моей пустоте. Главным источником моей пустоты было то, что эта женщина мне не нужна. Она мне нра-вилась. Мне было хорошо с нею рядом. Мы умели наполнять теплом и уютом то время, когда бывали вместе. Я даже вспомнил, что значит быть нежным... Но по большому счету – потребно-сти в этой женщине я не испытывал. Уже на третьи сутки после ее ухода я отчетливо это по-нял. Она права: даже с нею в постели я оставался на своей Луне. Ее соски упирались мне в ребра – а я нуждался в чем-то совершенно другом. Четыре года я восстанавливал утерянное равновесие. Работал как вол, корпел над каждым заказом, все выполнял безупречно – и завоевывал все большее доверие окружающих. Не скажу, чтобы многим, – но некоторым даже стал симпатичен. Мне же, разумеется, было этого недоста-точно. Катастрофически недостаточно. Слишком много сил и времени ушло лишь на то, чтобы вновь оказаться на старте. Ну вот, подумал я наконец. В тридцать четыре года я вернулся к началу пути. Что с собой делать дальше? С чего начинать? Впрочем, думать тут было особенно не о чем. Решение уже давно густой черной тучей пла-вало у меня в голове. Я просто не осмеливался осуществить его, изо дня в день откладывая на потом... Я должен вернуться в отель “Дельфин”. Оттуда все и начнется. Там я должен встретиться с ней. С той девчонкой, шлюхой высшей категории, которая и привела меня в отель “Дельфин” в первый раз... Потому что Кики ждет меня там (читателю: те-перь ей нужно дать какое-то имя. Пусть даже условное, на первое время. Я назову ее Кики. На-половину условное имя. Сам я узнаю, что ее так зовут, несколько позже. При каких обстоятель-ствах – объясню потом; сейчас же просто наделю ее этим именем. Ее имя – Кики. По крайней мере, именно так в одном из уголков этого тесного мира звали ее когда-то ). Только Кики смогла бы повернуть ключ зажигания в моем заглохшем моторе. Я должен туда вернуться. В комнату, из которой однажды выходят и не возвращаются. Смогу ли вернуться я – неизвестно. Но нужно попробовать. Именно с этого и начнется мой новый жизненный цикл. Собрав вещи в дорогу, я сел за стол и за пару часов разделался с самыми горящими заказа-ми. Потом снял трубку и отменил всю работу, расписанную в календаре на месяц вперед. Обзво-нил кого только смог – и сообщил, что семейные обстоятельства вынуждают меня на месяц по-кинуть Токио. Два-три редактора сперва поворчали немного, но смирились: все-таки о чем-то подобном я просил первый раз, да и сроки выполнения их заказов истекали еще не скоро. |
