Снова вопрос о «торможении», но уже в новом своем качестве, был поставлен великим русским ученым – Иваном Михайловичем Сеченовым. Позже это учение найдет себя в замечательных работах Н.Е. Введенского, И.П. Павлова и А.А. Ухтомского, а торможение будет наконец пониматься как не менее, а может быть, даже и более важная функция нервного аппарата, нежели возбуждение.

Наша гордость

К сожалению, мы не ценим не только своих пророков, но и ученых, совершенно безосновательно полагая, например, что рождению психологической науки мы обязаны Западу. Но будем объективны – ковалась эта наука в России, да и на Западе наших ученых – И.М. Сеченова, И.П. Павлова, А.А. Ухтомского, Л.С. Выготского – знают и ценят лучше и выше, нежели на их собственной родине.

К сведению скептиков. Когда основатель легендарного психоанализа – 3. Фрейд – в 30-х годах прошлого века узнал об открытиях И.П. Павлова, он воскликнул: «Если бы я знал об этом несколько десятилетий раньше! Как бы это мне помогло!» Да, отечественные ученые создали подлинную основу для развития психологической мысли (и ее коррекции при возникающих порой серьезных нарушениях последней) – учением о высшей нервной деятельности.

Учение же о «задерживающих рефлексах», или, иначе, процессах торможения, разработанное И.М. Сеченовым, И.П. Павлов назвал «первой победой русской мысли в области физиологии».

Торможение – это отнюдь не результат утомления, это иная, крайне специфическая форма активности. И если процессы возбуждения продуцируют некую деятельность в ответ на тот или иной раздражитель, то торможение, напротив, удерживает действие – то ли для того, чтобы дать возможность пройти каким-то иным актам, то ли потому, что данное тормозимое действие перестает быть целесообразным или необходимым, а потому и блокируется.

К переутомлению, или, как говорил И.П. Павлов, «пределу работоспособности корковых клеток», мы еще вернемся, а сейчас посмотрим, как ведут себя процессы возбуждения и торможения при маниакально-депрессивном психозе.

Маниакальная фаза характеризуется своего рода капитуляцией процессов торможения, отсюда и соответствующая классическая триада симптомов. В результате этой капитуляции деятельность больного становится хаотичной, беспорядочной, кора, лишенная способности к торможению, больше не регулирует активность подкорки. Но и подкорка растормаживается самым возмутительным образом, побуждая все возможные природные инстинкты человека, что, конечно, сильно шокирует людей несведущих, наблюдающих результирующую картину: маниакальные больные могут продуцировать ничем не ограниченную агрессию, иногда демонстрируют необычайное чревоугодие или беспорядочную половую активность, не соответствующую зачастую ни статусу, ни возрасту пациентов.

В депрессивной фазе, напротив, развивается запредельно-охранительное торможение. Напряжение системы столь велико, что возникает перегрузка и, можно сказать, «вылетают пробки». В результате тормозятся не только корковые процессы (что находит свое выражение в классической триаде симптомов депрессии), но и самые глубокие, подкорковые инстинктивные акты – у больных снижаются аппетит, вследствие чего они худеют, словно страдающие раком, и либидо.