Я немного поразмыслила над его словами. Кажется, он все обрисовал правильно.

— Ладно, — признала я, — возможно, ты прав, но куда же в таком случае подевались жители городка? Если бы они погибли, их тела упали бы вниз и лежали бы грудами у подножия дерева. А раз мы не видели ни одного трупа, значит, они нашли способ выжить.

— Хорошо, хорошо, как скажешь, — сдался Себастьян. — Но есть еще одна проблема. Запас моих лекарств от ликантропии не бесконечен. Когда пилюли закончатся, я превращусь в оборотня. Необходимо, чтобы мы спустились вниз прежде, чем это случится, чтобы я смог возобновить свои рецепты. Такие лекарства, знаешь ли, продаются не в каждой аптеке. Ты ведь знаешь, я не шучу — если я преображусь, это кончится плохо. В таком состоянии я никого не узнаю ни своих, ни чужих. А ты видела, на что способны мои приятели-оборотни?

— И сколько у тебя времени?

— Неделя, не больше.

— Надеюсь, мы успеем отыскать бабушку Кэти до этого срока.

Болезнь Себастьяна серьезно осложняла дело, но мы были обречены двигаться вперед.

— Тогда поторопимся! — сказала я, старательно изображая уверенность в себе.

Подъем возобновился. По мере того как мы лезли все выше, листва становилась плотнее. Некоторым листьям было неприятно наше вторжение, и я чувствовала, как их острые кромки царапают мне кожу на руках. Иногда они объединялись, образуя непреодолимые заграждения, которые мне приходилось обходить путем весьма опасных акробатических упражнений.

На третьем привале я уже была на пределе своих сил. Изрезанные руки кровоточили. У Себастьяна появился глубокий порез на левой скуле, который выглядел так, словно его нанесли острым кинжалом. Мне пришлось заклеить рану пластырем.

— Не переживай, — сказал он со вздохом. — Через полчаса на его месте останется едва заметный шрам. У оборотней все заживает очень быстро — одно из немногих преимуществ моей болезни.

Мы все еще не встретили ни одной живой души, и мной постепенно овладевало отчаяние. Меня преследовало ощущение, что дерево просто потешалось над нами. Быстро холодало. Листва была теперь такой густой, что смотреть вниз не имело смысла — различить землю было невозможно. Я заметно дрожала, и Себастьян помог мне натянуть ветровку. Его забота пробудила во мне воспоминания о прежних временах, когда мы были счастливы, и у меня защемило сердце.

— Давайте перекусим! — решил синий пес, уловив мое настроение. — Нам нужно хорошенько подкрепиться.

Себастьян достал из своего рюкзака пакет с бисквитами, курагу и шоколад.

— Далеко мы на этом не уйдем, — пробурчал он. — Даже если мы хорошенько затянем пояса, наши запасы провизии закончатся уже через пару суток. На этом дереве есть нечего; скоро мы так ослабеем, что не сможем продолжать путь. А стоит чуть закружиться голове — мы потеряем равновесие и…

— Тра-та-та! — оборвала я его. — Люди, которые шли перед нами, должны были чем-то питаться, верно?

Я умолкла. Порезы и царапины на тыльных сторонах ладони невыносимо зудели. Я уже стала задумываться, не выделяют ли листья ядовитый сок?

— Самое лучшее, что мы сейчас можем сделать, — вставил синий пес, — это как следует отдохнуть. Привяжите себя к ветке покрепче и постарайтесь уснуть. Если что-то случится, я вас разбужу.