Мы размотали веревки, обвязанные у нас вокруг поясов, и как можно крепче привязали себя к ветке, на которой сидели. Было очень неудобно, и к тому же, как только мы перестали двигаться, нас охватил пронизывающий холод. Зря мы не захватили одежду потеплее.

Я продремала около двух часов, а когда проснулась, обнаружила, что руки у меня страшно опухли. Пальцы превратились в толстые сосиски, и при попытке ухватить любой предмет я невольно морщилась от боли.

Себастьян склонился надо мной, и его лицо исказилось от тревоги. У него самого не осталось никаких следов от отравленных порезов: вирус ликантропии в его крови защитил его от всех вредоносных воздействий дерева.

— У тебя жар, — сказал он, потрогав мой лоб. — Ты не сможешь продолжать восхождение в таком состоянии.

Синий пес выбрался из рюкзака и обнюхал меня.

— Дело плохо, — шепнул он. — Это какой-то яд, неизвестный на земле. Против него нет противоядия.

Их разговор доносился до меня сквозь туман лихорадки. Мне казалось, что я плаваю в котле с кипятком.

— Нужно спустить ее вниз, — решил Себастьян.

— Ни в коем случае! — возразил пес. — Даже если признать, что оборотни разбежались, во что я лично не верю, город совершенно обезлюдел, в нем не найти ни одного врача. Только бабушка Кэти могла бы изготовить лекарство, которое способно помочь, но для начала нужно найти, где она прячется.

В этот самый момент где-то над нами, из гущи листвы, послышался странный смех — смех, который я уже однажды слышала. Раздался шелест раздвигаемых веток, и сверху появилась небольшая фигурка, с невероятной ловкостью приземлившаяся на ветку, на которой мы все сидели. Из-за бреда мне поначалу показалось, что это обезьяна, но потом я поняла, что вновь прибывший — мальчик примерно нашего возраста, довольно плотного сложения и одетый в лохмотья. Его круглое, похожее на луну, личико показалось мне симпатичным.

— Привет! — бросил он. — Меня зовут Джомо. Я наблюдал за вами, пока вы карабкались наверх. А вы здорово лазаете по деревьям, ребята!

— Ты из города, — отозвался Себастьян. — Я узнал тебя. Ты приходил в пекарню за булочками с изюмом.

— Точно, точно! — кивнул Джомо, посмеиваясь. — А ты и есть тот самый «мохнатый пекарь»! Так тебя называли в округе.

Последнее замечание Себастьяну явно не понравилось — он недовольно поморщился. Джомо непринужденно сидел на ветке на корточках, что было очень странно. И еще мне показалось, что двигался он с гораздо большей скоростью, чем обычный человек. Каждый его жест выдавал невероятную быстроту движений.

— Она больна, — заявил он, ткнув пальцем в мою сторону. — Дереву девушка не нравится. Яд убьет ее еще до наступления ночи. Если она хочет остаться в живых, ей следует засвидетельствовать свою покорность.

— Покорность? — изумился Себастьян.

— Да-да, как делаем мы все. Она должна согласиться стать членом клана.

— А как это делается? — спросила я, приподнявшись на локте.

Джомо снова издал заливистый смешок, как будто все происходящее было всего лишь забавной шуткой, и весело замигал глазами, пока на его лице сменялась вереница неуловимых гримас. Это поведение чем-то напомнило мне ужимки шимпанзе в зоопарке.

— Листья, — наконец объявил он с самым торжественным выражением. — Листья — вот ключ ко всему. Нужно съесть их.

— Съесть? — поперхнулась я.

— Да, да! Дерево создало эти листья специально для удовлетворения всех наших потребностей.