Итак, я все шел и шел, мечтая, философствуя, закинув ружье за спину, еле волоча ноги. По-моему, солнце не очень спешило к горизонту. Не новый ли Иисус против всяких законов космографии, остановил его в обычном беге по небу? Закончится ли когда-нибудь этот изнурительный день, именуемый открытием охотничьего сезона?

IX

Но конец есть всему, даже бескрайним полям. Вдали показался лес, пересекающий долину. Не торопясь, я подошел к опушке. Где-то очень далеко раздавались выстрелы, напоминающие фейерверк 14 июля.

— Ну и разошлись, — подумал я. — Эдак никакой дичи не останется к следующему сезону!

В лесу было гораздо уютнее, чем в открытом поле. На верхушках деревьев сидели все те же безобидные воробышки, которых в лучших ресторанах вам улыбаясь подадут на вертелах под видом полевых жаворонков.

Наконец просека вывела меня на большую дорогу. По правде говоря, демон охоты к этому времени завладел всем существом вашего покорного слуги. И теперь я уже не нес ружье на плече, как что-то ненужное, а держал наготове и бросал направо-налево ищущий взгляд. Ничего!!! Воробьи, пренебрегая приглашением на кухню парижского ресторана, притихли на деревьях.

Раз или два мне приходилось вскидывать ружье и опускать. Это был всего лишь шум листвы, не хватало еще стрелять по деревьям. Наступило пять часов вечера. Наверняка минут через сорок покажется харчевня, откуда мы отправимся в Амьен, предварительно хорошенько закусив.

Мой путь пролегал по главной просеке, ведущей к Эрисару. Я был по-прежнему настороже. И вдруг остановился… Сердце учащенно забилось! Буквально в пятидесяти шагах нечто темное, с серебристой кромкой и горящим красным зрачком, глянувшим прямо на меня, промелькнуло в колючих зарослях. Заяц? Фазан? А почему бы и нет! Насколько же я вырасту в глазах честной компании, если вернусь с добычей. Взволнованный, как Дювошель, Максимон и Бретиньо вместе взятые, затаив дыхание, с ружьем на изготовку, в подобающей позе, опустившись на колено, правый глаз открыт, левый зажмурен, я оказался в двадцати шагах от цели и выстрелил.

— Попал! — Радости моей не было границ.

На сей раз никто не посмеет оспаривать столь точный выстрел. И действительно, собственными глазами я видел разлетевшиеся в разные стороны пух, а может быть, даже и перья.

За неимением собаки пришлось самому бежать в кусты к несчастной дичи, не подававшей признаков жизни! Но что это? Вместо фазана жандармская фуражка, окаймленная серебряным галуном, с кокардой, красный цвет которой показался мне глазом.

X

И в это время с земли поднялся владелец простреленного головного убора. С ужасом я узнал голубые брюки с черной окантовкой, темный пиджак с серебряными пуговицами, желтый пояс и портупею Пандора.

— Что, начался отстрел жандармских фуражек? — спросил он тоном, отличающим людей его профессии.

— Господин жандарм, уверяю вас!.. — ответил я заикаясь.

— Однако вы попали прямо в кокарду!

— Господин жандарм… я решил, что это заяц или… Иллюзия, и больше ничего! К тому же я готов уплатить…

— В самом деле? Учтите, это обойдется очень дорого… Тем более что стреляли вы без разрешения!..

Я побледнел, душа ушла в пятки. Именно в этом была вся загвоздка.

— Так есть у вас разрешение? — спросил меня Пандор.