Поскольку сэр Рид захотел побыть наедине с молодым человеком, мы тактично оставили их вдвоем, обсуждая по дороге цепь событий, столь невероятных.

После долгого разговора с Джо скваттер, бледный, расстроенный, разыскал своих племянников и их сестру.

Увы! Их отец умер вскоре после того, как написал письмо, которое один возница привез в залив Карпентария. Старик тихо угас на руках друзей, прошептав в последний раз дорогие имена своих детей. Теперь он покоится в лесу камедных деревьев. Аборигены часто совершают к его могиле, для них священной, благочестивые паломничества.

Вот в основном то, что мы узнали, пока проделали последний отрезок пути.

Быстроногие гонцы заранее возвестили о нашем предстоящем прибытии в деревню нга-ко-тко.

Прием был восторженным. Навстречу вышел сам Рыжий Опоссум. Он сердечно пожимал нам руки, бросал нежные взгляды на детей своего дорогого друга, и на его глаза набегали слезы.

Джо МакНайт — замечательный старик с белыми как снег волосами, прямой, как дуб, со все еще живыми черными глазами. Кажется, годы нисколько не ослабили его мощную мускулатуру. Человек доброй души, он с любовью и искренним интересом расспрашивал меня о докторе Стивенсоне. Любопытно, что, МакНайт, давно порвавший с цивилизованной жизнью, прежде всего поинтересовался, как восприняли соотечественники описание его приключений, много лет назад опубликованное в книгах и журналах, и был безмерно рад, узнав, что ему посвящен целый доклад, хранящийся в библиотеках Мельбурна и Сиднея.

Деревня нга-ко-тко состоит по меньшей мере из трехсот просторных хижин, сложенных из крепких ветвей, воткнутых основанием в землю и соединенных вверху необычайно прочными растительными волокнами. Щели заделаны растертой землей, снаружи все сооружение покрыто специально обработанной корой. Эта разумная система делает хижины непроницаемыми для ветра и дождя. Вход, неизменно обращенный к восходящему солнцу, просто прикрывается занавесом из коры или шкуры кенгуру. Сухой душистый вереск в несколько слоев, застеленный шкурами, служит кроватями, удобными и мягкими.

И наконец, самое большое потрясение из увиденного — целые гектары вспаханной земли, засеянной белоусами, ямсом, бататом и иными полезными растениями, названия которых нам неизвестны. Урожаи с этих полей служат надежной защитой от голода клану, возглавляемому нашим другом. Нельзя не подивиться тому, как много совершила энергия одного белого человека, подкрепленная добротой и примером неустанного труда! И какой дикой после этого кажется политика «цивилизованных» англичан, преследующих и уничтожающих бедных туземцев, словно диких зверей, вместо того чтобы улучшить условия их жизни и помочь воспользоваться благами европейской культуры.

Нга-ко-тко удивляли нас на каждом шагу.

Самые видные люди племени, не столь обнаженные, как аборигены, встречавшиеся до сих пор, отвели нас за триста метров от деревни к месту захоронения своих предков.

Племя отказалось от древнего обычая бросать тела умерших под открытым небом и стало закапывать их в землю. Но, не имея возможности увековечить память почившего в бронзе или мраморе, на которых в мире белых — увы! — часто начертаны лживые слова скорби, эти простодушные дети леса и солнца превратили последнее прибежище своих близких в ослепительный цветник, где всегда поют птицы. И насколько же отличается это скромное австралийское кладбище от скорбных огороженных могил цивилизованных наций.

После недели, посвященной отдыху, так всем необходимому, МакНайт, добросовестный душеприказчик, приступил к передаче детям своего друга состояния их отца.

Количество золота, собранного бывшим каторжником с помощью аборигенов, действительно колоссально. Первый тайник, открытый Рыжим Опоссумом, по словам поселенцев, в той или иной степени занимавшихся золотоискательством, содержал драгоценного металла примерно на четыре миллиона.