Сэйдзо сразу же заткнул себе нос:

— То-то я давно уже чую, несет откуда-то падалью.

Услышал заяц человеческие голоса, как подпрыгнет и дал стрекача.

— Крепко же спал этот заяц,— засмеялся другой приятель.

— То-то я уже давно приметил, как в траве длинные уши шевелятся,— подхватил Сэйдзо.

С тех пор как начнет кто-нибудь поддакивать то одному, то другому, так про него говорят:

«Ну, да у него, как у Сэйдзо-сана: заяц то живой, то дохлый».

В старину у одного бедняка даже постели не было. Стыдился он своей нищеты и потому строго наказал маленькому сыну:

— Смотри не проговорись, что я на соломе сплю и соломой покрываюсь. При людях всегда называй солому одеялом.

Вот пришли как-то раз к бедняку гости, мальчик и говорит:

— Отец, эй, отец, у тебя в волосах застрял стебелек нашего одеяла!

Однажды отправились три паломника на поклонение в храмы Исэ. По дороге они заспорили.

— Если мы найдем на дороге тридцать золотых,— говорит один,— надо разделить деньги поровну, по десять монет на каждого.

— Нет! — кричит другой.— Кто первый заметит, тот пусть и берет себе большую долю.

— Несправедливо это! — возражает третий.— Надо делить поровну, чтобы никому не было обидно.

— Да ведь есть же такой обычай на оленьей охоте: кто первый попадет в оленя стрелой, тот и берет себе его голову. И тут то же самое: кто первый заметит деньги, тот пусть и берет себе большую долю.

Спорят паломники, ссорятся, кричат!

Попался им навстречу торговец маслом. Услышал он их спор, поставил на обочину дороги кувшин с маслом и взялся их рассудить:

— Вот что, дорожные люди, надо сделать так. Прежде всего положите сюда найденные деньги.

А паломники тем временем уже драку затеяли. Посохи так и замелькали в воздухе. Тут и торговцу попало, и кувшин его опрокинулся, и все масло на дорогу вытекло.

— Стойте, стойте! — кричит торговец.— Давайте сюда ваши тридцать золотых! Вы мне масло разлили!

— Каких тридцать золотых? — удивились паломники.— Да ведь мы их еще не нашли!

Отдышавшись, они пошли дальше.

С тех пор торговец маслом закаялся лезть в чужое дело, не разобравшись толком, о чем спор идет.

Однажды увидел крестьянин знакомого старика. Возится он на другом берегу реки, сажает что-то. Крикнул ему крестьянин через реку:

— Дедушка, что сажаешь?

Помялся старик и говорит:

— Иди сюда, я тебе скажу.

Удивился крестьянин, что за тайна? Любопытно ему стало. Перебрался он через реку вброд, подошел к старику. Тут старик и шепнул ему на ухо:

— Я в этом году сажаю на своем огороде горох.

— Только и всего? Почему же ты мне сразу не крикнул, когда я на том берегу был?

— Что ты, что ты! Разве можно? Голуби услышат, горох склюют!

Шли как-то раз по морскому берегу два приятеля, и видят они издали: возле самой воды что-то чернеется. Один сказал:

— Это старые колья торчат.

Другой засмеялся:

— Скажешь тоже! Это вороны.

И пошел у них спор. Один кричит: «Колья!», а другой: «Нет, вороны, вороны, вороны!»

— Какие там вороны! Ослеп ты, что ли? Это колья! Стоят они, не шелохнутся.

— Хорошо же, я сейчас тебе докажу,— да как пустит в них камнем с размаху.

Закричали вороны, захлопали крыльями и поднялись испуганной стаей.

— Ага! — говорит с торжеством победитель в споре,— видишь сам теперь. Полетели твои колья!

— Ну и что из того? Хоть и летают, а все равно колья!

С тех пор про упрямого человека говорят: «Этому не докажешь.