— Вот, пожалуй, и все.
— Правда? И ни слова о вечной преданности?
— Это вошло в пункт об облысении.
— А о вечной дружбе?
— В пункте о дартс.
Она засмеялась.
— Как вас легко любить, мистер Себастьян Грей.
В ответ он скромно улыбнулся.
— Стараюсь изо всех сил.
— Но мне нужно сообщить тебе одну тайну.
— Правда? — Себ облизал губы. — Обожаю тайны.
— Наклонись ниже, — потребовала Аннабель.
Он послушался.
— Ближе. Еще ближе.
Себастьян приблизил ухо к самым губам Аннабель.
— Слушаюсь и повинуюсь.
— Я отменно играю в дартс.
Себастьян засмеялся. Тихо, но вздрагивая всем телом. А потом приблизил губы к ее уху. Почти коснулся его, обжег мочку горячим дыханием. И прошептал:
— А я еще лучше.
Тогда она повернула его голову так, чтобы его ухо снова оказалось у ее рта.
— А ты любишь командовать, — успел он сказать по дороге.
— Уинслоу, чаще других побеждающая в дартс, — вот и все, что она сказала.
— Да, но в будущем месяце ты ведь уже станешь Грей.
Аннабель в ответ восхищенно вздохнула. Как бы ему хотелось провести всю жизнь, слушая подобные вздохи…
— Подожди! — вдруг воскликнул он и отстранился.
Чуть не забыл! Он ведь не просто так пришел сегодня к ней в комнату.
— Я хочу сделать это снова, — заявил Себастьян.
Аннабель вопросительно наклонила голову вбок.
— Когда я делал тебе предложение, — пояснил он, — я сделал все неправильно.
Она открыла было рот, хотела возразить, но Себ приложил палец к ее губам.
— Тс-с-с. Я понимаю, все в тебе восстает против этого, ты ведь старшая сестра и все такое, но сейчас тебе придется молчать и слушать.
Аннабель кивнула. Глаза ее сверкали как звезды.
— Я хочу снова сделать тебе предложение, — сказал он. — Я ведь делаю его лишь раз в жизни… ну хорошо, не один раз, но только одной женщине, и я хочу все сделать как надо.
…И тут Себастьян понял, что на самом деле вовсе не знает, что говорить. Он был совершенно уверен, что по пути к Аннабель составлял в голове какую-то речь, но сейчас, когда он смотрел в ее внимательные глаза, на ее подрагивавшие губы, такие красноречивые даже в молчании…
Он растерял все слова.
А ведь он живет словами! Он пишет книги, он легко и непринужденно общается с кем угодно… А вот теперь, когда это больше всего нужно, слова покинули его.
Потому, что это были не те слова, — вдруг понял он. А слов, способных выразить то, что он хочет ей сказать, просто не существует. Все, что он скажет, будет лишь бледным отражением его чувств. Карандашный набросок вместо буйства красок и миллиардов оттенков живописного полотна. Ведь Аннабель — его Аннабель — само воплощение буйства красок.
И все же нужно попытаться. Он никогда раньше не был влюблен и не собирался влюбляться в кого-то еще, а потому теперь, обнимая ее в свете свечей, твердо намеревался сделать все как полагается.
— Я прошу тебя стать моей женой, — начал он, — потому что я люблю тебя. Не знаю, как сумел влюбиться так быстро, но точно знаю, что это правда. Когда я смотрю на тебя… — Себастьяну пришлось остановиться. Голос стал хриплым, Себ закашлялся и должен был сглотнуть, после чего несколько мгновений подождать, пока не исчезнет обжигающий ком в горле. — Когда я смотрю на тебя, — прошептал он наконец, — я просто знаю. |