Адольф Тьер солидарен с этой версией: он пишет о том, что солдаты занимались расхищением, но «более для того, чтобы поесть и попить, чем для того, чтобы наполнить свои ранцы». Кроме того, он также утверждает, что «местные крестьяне, со своей стороны, тоже начали грабить, и несчастная Кордова стала добычей испанских разбойников, действовавших вместе с нашими ожесточившимися и изможденными голодом солдатами».

10 дней Дюпон стоял в разоренной Кордове и ждал подкреплений. Он опасался двигаться вперед, так как разведка доложила ему о крупных скоплениях испанских регулярных войск и войск повстанцев на участке между Кордовой и Севильей. Этих войск с каждым днем становилось все больше, у французов же росло только число больных.

Само собой, известия о мятежах невероятно преувеличивались: там, где повстанцев была лишь сотня, их виделась тысяча, там, где тысяча — виделась целая армия.

Всего с момента выхода из Толедо отряд Дюпона сократился с тринадцати тысяч человек до десяти с небольшим. В бригаде Шабера оставалось 3300 человек, в том числе 500 гвардейских моряков и 500 швейцарцев, в бригаде Шрамма — 1300 швейцарцев, в бригаде Паннетье — 2600 человек, в том числе 1000 человек парижских гвардейцев. Кавалерийская бригада Дюпре насчитывала чуть больше тысячи сабель, а кавалерийская бригада Приве — 1360 драгун и 300 элитных кирасир.

* * *

Вскоре Дюпону доложили о приближении с юго-запада со стороны Севильи многочисленной испанской армии. Это была армия генерала Кастаньоса. С юго-востока со стороны Гранады приближалась другая испанская армия.

Опасаясь быть окруженным в Кордове, 16 июня Дюпон скомандовал отступление и двинулся назад к Андухару.

Дюпон посчитал, что, перейдя обратно за Гвадалкивир, его отряд будет в полной безопасности. Ведь Андухар — это городок хоть и небольшой, но вполне пригодный для обороны, а единственный мост через Гвадалкивир можно было легко взорвать.

Кроме того, 14 июня вице-адмирал Росили де Меро, атакованный в бухте Кадиса английской эскадрой, сдался, так что идти туда не было больше никакой надобности. Как отмечает Жорж Паризе, после этого «едва начавшаяся экспедиция осталась без главной цели. Такова была ситуация, в которую поставил Дюпона император».

Владимир Шиканов указывает на то, что «отход корпуса осуществлялся крайне медленно. Французов сдерживал огромный обоз, состоявший главным образом из кордовской добычи. Солдаты на марше растянулись более чем на два перехода».

Наличие огромного обоза у Дюпона бесспорно. Но почему бы, говоря о нем, не отметить, что Дюпону приходилось везти с собой почти 550 больных? Может быть, они-то и составляли большую часть обоза? Во всяком случае, граф де Сериньян утверждает:

Количество повозок в армии Дюпона доходило до 500, из которых 300 были предназначены для перевозки больных; из всех этих повозок только одна принадлежала генералу и его штабу, а когда испанцы осмотрели обоз, там не было найдено ни одного предмета, свидетельствовавшего о грабежах церквей.

Адольф Тьер по этому поводу писал:

После известий о жестокости испанцев стало ясно, что никого из больных или раненых, способных переносить тяжести передвижения, нельзя было оставить. Поэтому пришлось тащить с собой огромное количество телег, растянувшихся на пять часов прохождения, которые испанцы и англичане в своих газетах назвали впоследствии нагруженными награбленным в Кордове.

Кроме того, как пишет Тьер, армия везла с собой большое количество офицерских жен, последовавших за своими мужьями в длительный поход. Все это и стало «причиной этого нескончаемого обоза».

До сих пор все пока было ясно и просто: 3 июня вдвое ослабленный приказами императора и Мюрата корпус под непосредственным командованием генерала Дюпона перешел через горы Сьерра-Морена, прошел по единственной дороге через Ла-Каролину, Байлен и Андухар, 7 июня захватил Кордову, простоял в ней десять дней, ожидая подкреплений, и 16 июня, опасаясь быть окруженным, двинулся обратно к Андухару.