Нест Фримарк. Его мать.

Это знание, нет, уверенность развеяло все его сомнения и позволило вздохнуть свободно. В видении она рассказала Ястребу о том, что их разделили, но связь между ними не разорвалась; о том, кто он и как пришел в жизнь. Он видел себя мальчиком в обществе другого Рыцаря Слова по имени Джон Росс. Тогда он еще был странствующим морфом, эволюционировавшим из магии, которая его породила, и жаждущим воплощения.

Тогда он был внутри нее, ее нерожденное дитя, его магия смешалась с магией Нест Фримарк, чтобы начать формирование новой жизни.

И потом, после рождения, он жил с ней до того момента, пока не вырос настолько, чтобы оставить ее, и тогда…

Потом все стало очень смутным и неопределенным. Она была там, а потом ее не было в живых, и она ушла в землю и в тени. Он снова остался один — возможно, на долгое время; и мир, в котором он существовал, представлял собой иную форму тени…

«Тебя сделали недосягаемым, — сказала она. — Тебя поместили в безопасное место, где тебя не могли отыскать враги».

Ястреб не понял, возможно, ему и не дано было понять. Он глядел в глаза матери, которая говорила с ним, объясняя, открывая и вкладывая в него знания о собственной личности.

Потом Ястреб увидел самого себя, как он приезжает в Сиэтл и начинает жизнь с Призраками, и все встало на свои места. Его мать улыбалась и, наклонясь к нему, гладила по щеке. Ястреб почувствовал, как она любит его. Он понял, что его воспоминания о родителях были такими смутными и неопределенными потому, что они на самом деле не существовали. Возможно, он придумал их сам, желая иметь кого-то. Возможно, их придумали для него. Но Нест Фримарк была его истинной матерью, и память о ней, теперь доступная ему, — то единственное, что имеет значение.

Следующим заговорил бесплотный голос, который Ястреб не узнал. Этот голос не соединялся в его голове с чьим-нибудь лицом, не ассоциировался с личностью, произносившей слова. Голос был очень древним. Он рассказал ему историю о мальчике и его друзьях, ту которую после ужина рассказывала Сова. Только его версия, по существу такая же, отличалась в подробностях. Она оказалось более сложной и масштабной. В ней Ястреб и Призраки — это мальчик и его друзья. Однако там были еще и другие. Вместе они прошли долгий путь, чтобы найти место, где построить стены из света, мир расцвел новыми красками, уже не в приглушенных, но в ярких и чистых тонах. В этом месте царили покой, обещанная безопасность и уверенность, что все зло внешнего мира не способно проникнуть сюда. Ястреб слышал свое имя, повторяемое вновь и вновь. Он не знал, что это означает, и не видел, кто говорит. Но чувствовал, что необходим им всем.

Далее появились другие образы. Он видел чудовищ и много проявлений зла, с которыми ему придется столкнуться. Он видел, как убегает, а они гонятся за ним. Вместе с ним бежали Призраки и какие-то другие существа. Преследование продолжалось — долгий и трудный бег от смерти, сопровождаемый яростным ветром, который шел по пятам за его гонителями.

Потом были другие видения и другие голоса, пришедшие благодаря прозрению, вызванному магическими костями, они выплывали наружу из его воспоминаний и предсказывали будущее. Некоторые отпечатались в его мозгу, некоторые тут же изгладились из памяти. Видимо, Ястреб запоминал лишь самое необходимое, чтобы сложить мозаику, лишь то, что являлось неотъемлемым условием возрождения его личности. Откровения приходили к нему в виде легких прикосновений, слепков его прошедшей жизни. Но если прошлое уже устоялось, то будущее было расплывчатым и все еще не до конца определенным. Ястреб понимал почему — и не тревожился.

Когда видения ушли, вновь появилась его мать и склонилась к нему, чтобы поцеловать в щеку, вновь вселить в него уверенность и дать ощутить свою близость, которой он никогда больше не лишится.