|
Держи краба, что ли… Они степенно поручкались. — Меня чаще Психом зовут, — добавил Псих. — Если хочешь, зови так, я не против. — Саней как-то оптимистичнее. — Сиверцев беззлобно ухмыльнулся. — Как знать, как знать… — вздохнул Псих. — Байки обо мне, ты, конечно же, слышал, раз три вахты в Зоне отсидел. — Слышал, не буду врать. Болтают, будто бы тебя не берут аномалии, боятся монстры и еще ты якобы провалился в наше время из прошлого. — Про аномалии — вранье, — хладнокровно поправил Псих. — А остальное почти правда. — Почему почти? — заинтересовался Сиверцев. — Монстры меня не боятся, а просто не трогают. Подозреваю, принимают за своего и отчего-то не считают добычей. Хотя вообще-то друг друга трескают за милую душу. Ну и про провал из прошлого, скорее всего, тоже неправда, если разобраться. Раньше я думал, что меня бросили в Припяти в больнице при эвакуации и я почему-то провалялся в коме около сорока лет. А потом очнулся. И не постарел при этом. Но потом я понял, что это невозможно, по целому ряду причин. Хотя бы по тому, как проходила в восемьдесят шестом эвакуация — мне рассказали знающие люди. Человека в больнице не могли бросить, вот просто не могли — и все, и я в это верю. Страна была чуток другая, и люди, соответственно, тоже. И теперь я думаю, что память и личность Сани Солодухина, угодившего за день до взрыва на АЭС под грузовик и впавшего в кому, каким-то образом была перенесена в это вот тело, скорее всего созданное в секретных лабораториях «О-Сознания». Я не Саня, я его копия, улучшенная и доработанная. В Сиверцеве еще в начале этого монолога проснулся нормальный ученый, наделенный здоровым скептицизмом, но обижать спутника не хотелось и он прокомментировал все это очень сдержанно: — Смело, — сказал Сиверцев со вздохом. — Смело! — Не веришь? — хмуро спросил Псих. — Извени… но я ученый. Биолог. Поэтому всерьез относиться к искусственным телам и пересадкам сознания не могу. Извини еще раз. Псих вздохнул. — Я понимаю, — сказал он через полминуты, все так же вышагивая рядом с Сиверцевым, потому что они давно уже не стояли на месте, а довольно резво шли через обширную пустошь и вдалеке справа даже начала вырисовываться Свалка и столбики колючей изгороди, опоясывающий ее. — Знаешь, Ваня, почему я не боюсь радиации, практически не болею и, похоже, не старею? — И почему? — с неприкрытым интересом спросил Ваня. — Сейчас попробую объяснить. Ты извини, я-то не биолог, поэтому говорю как понял и что запомнил. У обычного человека от радиации повреждаются некоторые гены, отчего нарушается синтез белка. Так? — Ну, в общем и это тоже, — подтвердил Сиверцев. — И что? — Вот! В организме человека некоторые гены как бы свернуты — отвечающие за всякие рога-хвосты-жабры и прочие пережитки, и они никогда не разворачиваются. — Гены, отвечающие за жабры, положим, разворачиваются, на эмбриональной стадии, — поправил Сиверцев. |
