|
В подъезде красота, свет горит, и на улице перед подъездом тоже светло, фонарь же на столбе. Ну я и выскочил в палисадник — мы на первом этаже жили, в пятиэтажке. Оросил кустики, и назад. И тут опа! В квартире-то темно! Побоялся заходить, в общем. Так на коврике перед квартирой и уснул, калачиком свернувшись. Хорошо меня соседка заметила. Видит — дверь открыта, в квартире темно, ребенок спит. Ну и вызвала милицию на всякий случай. Участковый тут же примчался, вошли, убедились, что все вроде на месте, сестра проснулась, глазами лупает… В общем, уложили меня спать, дверь захлопнули и ушли. Меня даже и не ругал потом никто. — Н-да, — протянул Сиверцев задумчиво. — И двери в подъезд, говорят, не запирались… — У нас не то что не запиралась дверь, — сказал Псих, — а и не закрывалась в принципе. К столбу на крылечке за ручку проволокой была прикручена. — И что, не ссал никто? — полюбопытствовал Сиверцев. — Ну, не так чтобы совсем уж никто, — признался Псих. — Но очень редко. Да и если словят — свои же так потом вломят, мама не горюй. А сейчас если и застукают — голову в плечи и бегом вверх по лестнице. И ведь реально правильно, что бегом, потому что пулю в ответ получить можно на раз. Псих помолчал немного, а потом неожиданно признался: — Знаешь, меня так часто в последнее время спрашивали о жизни в Союзе, что я на манер попки отвечал, привычными блоками: как мужики вытаскивали телевизор под окно на табуреточку, а сами за столом выпивали-закусывали под футбол… Про вот эти запоры на подъездах, мол, не было их. Как дети гуляли допоздна — и ничего. Про то, что мобильников не было и никто не умирал от этого. Стереотипы, одним словом. А сейчас почему-то вспомнил эту историю из детства… Я, честно говоря, ее и не запомнил по малолетству, мне родители потом рассказали, когда постарше стал. — Ачто, действительно многие про Союз расспрашивают? — Да практически все. Как пошли по Зоне слухи гулять, что припятьский пацан из 86-го очнулся, так и начали. И, главное, спорят потом до хрипоты — одни считают, что Союз был тоталитарным адом, другие — что могучей империей. — А на самом деле? — А на самом деле — и тем, и другим. Сейчас, говорят, за бугор съездить — раз плюнуть. А мне до сих пор не верится. Как это — взял и поехал в Америку или в Европу? — А чего сложного? — недоуменно переспросил Сиверцев. — Делай загран, получай визу — и вперед! А то, может, и отменят визы скоро. Хотя, их уже лет тридцать обещают отменить — и никак. Европа-то к нам давно без всяких виз катается, а мы, видать, рылом не вышли без виз. Псих сокрушенно вздохнул: — Все равно не могу поверить. Хотя лично мне это до лампочки: загран мне никак не получить, потому что у меня паспорта вообще нет. — Думаю, можно восстановить, — предположил Сиверцев осторожно. — Ага, — скептически возразил Псих. — Как скажу дату рождения, так меня в дурдом сразу и свезут. — Ну, соври, какие проблемы? — Так надо ж какие-то данные о себе сообщать — где родился, где учился… — Подбери паспорт с трупа, — неожиданно нашелся Сиверцев. |
