— Девчоночка, ты вставай! Душа уже твоя намаялась, душу свою с Богами соединяй.

Ведунья златою слюной плюнула, и в девчоночку попала, прямо в уста. Уста озолотились, да осеребрились, и с постели дева вставала, и такое слово отцу в сердцах молвила:

— Ой, тятя, ты же, князь! Днесь настал, день Яровита — духов день. Ясное солнце играет, тонкую саблю взвевает, лютую стрелку пускает, а ты всё сидишь, и Ясное Солнце не славишь да не чтишь! Да ты скорей, тятя, пошли, древны ветки, лечебные, и будешь сам лечить, и тебя похвалой все будут хвалить, что ты лекарь искусный.

Девок, когда они возвращались с горы в село с травами в руках, ожидали поселяне, которым они лечебные травы и раздавали.

Слава Яровиту Богу!

Глава 11

Род Всевышний, породивший жизнь Яви и Нави! Ты есть Бог Богов Наших, и всему Роду Божескому начало. Ты есть Отец-Небо — Сварог, Дед Божий, ты есть Великая Матушка Лада — любовь и рождение Всемирья. Яко Перуна видим тебя в битвах многих, что ведет нас к победам ратным и утверждению жизни праведной. Ты суть святой витязь Веры нашей — Световит, Бог Прави и Яви. Все же вы есть Великий Триглав Веры-Веды нашей. Слава Родным Богам!

Радомир и его советник выбрали место для предстоящего боя — поле подле тракта, ведущего в Велегош окруженное с двух сторон лесами, где он намеревался спрятать свои резервы из ополченцев.

Дружина князя Радомира заняла центральную позицию. Кметы Калегаста прикрывали их с правого фланга, с левого — кметы с дальних застав под командованием верного гридня. Сыны Агуни и Семаргл примкнули к кметам гридня, дабы меньше привлекать внимания. Всю дорогу Сирин следовала за ними в облике кукши. Как только ирийцы достигли расположения княжьего войска, она вновь обернулась большой серебряной птицей и затянула в небе гимн, некогда написанный Велесом.

Сирин пела:

Сирин парила над княжеским шатром — песня лилась из её алых уст. Князь в это время созвал совет, но услышав необычайно красивое женское пение, покинул шатёр в окружении своих соратников.

Увидев Сирина, парящую в небе, бодричи в едином порыве пали на колени и вознесли молитвы Триглаву, Руевиту, Радегасту, Сильнобогу, Яровиту и Семарглу-разведчику.

И настал день. И началась кровавая сеча…

Разведчики Радомира доложили: саксонцы движутся по тракту в направлении городища, силы их огромны. Враги всё сметают на своём пути. За ними следует обоз и вспомогательный отряд механиков, обслуживающих катапульты.

Радомир слышал о катапультах, но воочию не видел…

Разведчики князя Радомира доложили о приближении армии саксонцев. Князь отдал приказ о боевой готовности. Однако ландмейстер Хогерфест решил не торопить события. Уверенный в своей победе он не намеревался с ходу, с марша, ввязываться в бой. Он также отдал приказ, но иной: разбить лагерь, выставить часовых и отдыхать.

Радомир, убедившись, что саксонцы встали лагерем, снова решил отправить разведчиков в стан неприятеля. Гридень, прикрывавший левый фланг князя, посоветовал ему некоего кмета Смарга (так назвался Семаргл), как дюжа сметливого воина. Смаргл же взял с собой в разведку кмета по имени Коршень из числа людей Калегаста, а Сильнобог и Яровит остались в лагере негласно охранять князя.

Тем временем ландмейстер рассматривал стан бодричей в свою зрительную трубу. И увидел, как над ним парит большая серебряная птица.

— Опять эта крылатая тварь! — возмутился он и приказал маршалу Курту Саксонскому созвать лучших лучников.

Хогерфест прошёлся вдоль строя лучников и прорычал:

— Над станом дикарей парит чудовище с ликом девки и туловищем птицы! Эта нечисть смущает наших верных Логосу воинов и тщетно пытается вселить боевой дух в своих почитателей! Тот, кто убьёт её — получит чин помощника комтура и награду золотом!

Лучники одобрительно загалдели, потрясая луками.