Те, кто предпочтет плавать с нашими моряками на военных кораблях или торговых судах, будут уходить в плавания поодиночке или вдвоем-втроем, они, конечно, все равно будут выделяться среди людей своим необычным обликом, но так все же меньше обратят на себя внимание. Сохранение тайны необходимо и для вас, Ванимен, и для меня. Если история станет широко известна, люди придут в волнение, и тогда дело легко может принять опасный оборот. Из-за страха перед неведомым ваши подданные мгновенно обратятся в умах невежд в исчадия ада. А это может кончиться тем, что вас просто истребят. Те, кому посчастливится, погибнут на плахе под топором палача. Те же, кому меньше повезет, будут сожжены заживо.

— Вы во всем правы, — хмуро согласился Ванимен. — Но вы хотите, чтобы мы стали такими же, как люди…

Он остановился посреди залы и, выпрямившись во весь свой исполинский рост, сказал:

— Нет. Мы вернемся в море и будем продолжать поиски пристанища. Мы избавим вас от своего присутствия.

— Предположим, что я не позволю вам уйти, — негромко сказал бан.

Так же невозмутимо Ванимен ответил:

— В таком случае мы будем вынуждены бежать. Или прорвемся через войско, или погибнем, но погибнем свободными.

Павел грустно усмехнулсж — Мир, Ванимен. В действительности я не собираюсь поступать подобным образом. Если вы хотите уйти, никто не будет чинить вам препятствий.

Однако, где же и как вы будете искать новое место жительства? Ведь вам придется покинуть прибрежные воды Далматинской Хорватии, да и вообще уйти из Средиземного моря, потому что на его берегах вы нигде не встретите доброжелательного приема. Если вы доберетесь до океана, то сможете, конечно, направиться в южные края, скажем, поплывете вдоль западных берегов Африки. Опасное и далекое плавание, а плаваете вы медленно. Да сможете ли вы, уроженцы севера, жить в тропиках?

Ванимен молчал.

Немного обождав, Павел продолжал:

— Представим себе, что вам все-таки удалось найти где-то место, где можно обосноваться. И что же вы в таком случае обретете? Два, от силы три столетия спокойного существования. Потому что Волшебный мир обречен, а вместе с ним и вас ждет гибель.

— Вы так думаете? Почему?

Павел дружески похлопал Ванимена по плечу и сочувственно сказал:

— Мне и самому хотелось бы, чтобы это было не так. Слишком много чудесного и прекрасного уйдет из жизни вместе с волшебством. Мне кажется, человечество будет стремиться восполнить эту утрату, но никакая, даже самая лучшая замена уже не будет столь же близкой людям, каким был ваш Волшебный мир.

Где-то вдалеке за мощными стенами замка послышался звон церковных колоколов.

— Слышите? Колокола звонят в определенное время дня. И не солнце, луна или звезды устанавливают это время. Его определяют с помощью часов, механического устройства, придуманного людьми. В нем нет никакой мистики. За годы моей жизни я наблюдал, как быстро растет уменье стрелков, бомбардиров, саперов. Новое военное искусство стало причиной гибели рыцарства. Король Артур, рыцари Круглого стола, Роланд, Ланселот… Рыцарство не порывало связи е Волшебным миром. Уже исчезают под топором и плугом лесные дебри. Все, кто добились в жизни хоть какого-то успеха, переселяются в города, где все, что ни возьми, сделано руками людей, где даже крохотному бесенку не найти укромной щелочки.