Со всех сторон островок окружали суровые утесы, казалось, не они окружают островок, а сам этот клочок земли прилепился к серым скалам.

Вдоль берега шла узкая каемка песка, за ней тянулась полоса лишайников и зеленых болотных мхов. Выше начиналась вытянутая в виде узкого клина расселина. Там, между громоздившихся повсюду крупных камней вилась тропинка, которая убегала в глубь острова, но по всему было видно, что люди редко бывают на этом крохотном островке, а если и бывают, то, скорее всего, не зимой; неожиданных встреч вряд ли следовало опасаться.

Вопреки ожиданиям на островке было не холодно. Уставшим путешественникам даже показалось, что воздух здесь ароматный и мягкий по сравнению с леденящей стужей, которая шла за их каяками все долгие недели плавания. Свет солнца не проникал на прикрытый скалами берегу у песчаной полосы плескались мелкие волны в тускло-серой мглистой дымке.

Но отблески волн играли на суровых скалах бликами света, и от этого холодные утесы словно бы становились приветливее, и каждый их излом и уступ с четкой ясностью выступал в светлых бликах. Ветер, который шумел и завывал над морем, здесь, на островке, превратился в чуть слышный свистящий шепот, доносившийся от скал.

Вытащив каяки на берег. Тоно и Эяна отнесли их повыше, чтобы лодки не смыло приливом. Они расстелили на мягком мху тюленьи шкуры — трофеи недавней охоты. Затем собрали сухой травы, прутьев и плавника и при помощи кремня развели костер, чтобы зажарить тюленье мясо и гагарку.

Из еды у них была еще рыба, которую брат и сестра ели сырой.

— Ах, как вкусно пахнет, — сказал Тоно.

— Ну да. Вкусно. — Эяна не поднимая глаз сосредоточенно насаживала на вертел куски мяса. Тоно сидел, подобрав колени к подбородку, и смотрел на бегущие мимо воды пролива. Настало долгое молчание. Затем Тоно снова заговорил:

— Надо пользоваться хорошей погодой. Она недолго простоит.

— Недолго.

— Ну и ладно. Нам тут задерживаться ни к чему. Починим каяки и поплывем дальше.

— Да.

— Сколько же всего мы проплыли, как ты думаешь? Наверное, две трети пути?

— Или немного больше.

Говорить было не о чем.

Чтобы зажарить гагарку, Эяна в нескольких местах проткнула птичью тушку заостренными костяными палочками. Когда Эяна наклонилась в огню, распущенные волосы соскользнули с плеч, обнажив белую грудь.

— Скоро будет готово, — сказала она. — Можешь пока почистить рыбу.

— Хорошо. — Тоно отвел взгляд и занялся приготовлением рыбы. При каждом движении он ощущал силу и упругость своих мускулов.

— Нам незачем спешить с починкой каяков, — сказала Эяна через несколько минут. — Сейчас самое время немного отдохнуть и подышать не водой, а воздухом.

— Ну да, мы ведь так и решили. Но на Борнхольм надо прибыть заблаговременно, чтобы не заставлять Нильса ждать. Он должен вовремя получить известие о том, что мы приплыли.

— Да. Это мы тоже уже обсуждали.

— Ты не забыла? С людьми все переговоры буду вести я. В Европе костюм эскимоса на мужчине не покажется чем-то уж совсем диким. Тогда как женщина в одежде иннуи…

— Да, да, да! — Эяна вспыхнула, так что даже шея и грудь покраснели.

— Извини, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть. Прости. — Тоно смутился. Его янтарные глаза встретились с серыми глазами Эяны.

— Ах, да ладно. Ерунда, — поспешно сказала она. — Просто терпенья уже нет, есть хочется. Живот так и подводит от голода.

Тоно заставил себя улыбнуться:

— И я страшно есть хочу.