— Подожди, — Якушин отдернул руку. — Всё правильно. Продадим один телефон, а остальные оставим в камере хранения.

— Вот это мысль, — обрадовался Герасимов. — Тебе, Марков, хорошо, тебе родители новый купят, а этот у меня с седьмого класса и он мне дорог.

— А как они ему купят? — мне не нравилось, что мы ещё с места не сдвинулись, а они уже ругаются. — Если мы уходим из дома?

— Да! Может, мне вообще больше никогда ничего не купят за то, что я сейчас делаю.

Герасимов на секунду выглянул из-под бейсболки:

— Ой, сейчас расплачусь.

— Ты, главное, не расплачься, когда будешь расставаться со своим телефоном, — огрызнулся Марков.

========== Глава 8 ==========

Через час мы всё же оказались на Рижском вокзале. На улице только начинало светать и от этого, а также от нервного возбуждения и пьянящего тумана в голове, всё кругом казалось зыбким и призрачным. Выдуманным и ненастоящим, словно нарисованные наспех декорации, а торопливо проскакивающие мимо озабоченные люди — ничего незначащей безликой массовкой.

Как ни странно, телефон Маркова действительно удалось благополучно продать. И этот наш необычный поступок, и особенно то, что ничего плохого из него не вышло, только добавил нереальности происходящему.

Петров просто подошел к одному из тёмных, привокзальных людей в натянутых на глаза шапках, негромким осторожным голосом предлагавших прохожим купить телефон «недорого», и показал айфон Маркова.

Мы стояли чуть поодаль, и всё это время у меня было чувство, что этот человек сейчас схватит телефон и убежит, но он только покрутил его в руках и спросил, сколько мы за него хотим. Петров объяснил, что хочет поменять айфон на семь других самых простых трубок, и ещё добавил, что это очень выгодная сделка, ведь айфон совсем новый, и если его владелец собственноручно отключит функцию «Найти iPhone» и «Блокировку активации», то его можно потом задорого продать.

Пока торговец крадеными телефонами ходил советоваться со своими «коллегами», вернулся Якушин, относивший в камеру хранения наши старые телефоны. Только он ничего не сдал, потому что стоимость ручной клади в сутки составляла около трехсот рублей, а срок хранения не мог превышать тридцати дней. Тогда Герасимов предложил отправить их по почте. И мы, запечатав свои трубки в толстые конверты, сдали их в ближайшем почтовом отделении.

А когда вернулись, то сразу получили на руки пакет со страшными бэушными мобильниками, и, даже не успев их разобрать, сломя голову, бросились на электричку, с минуты на минуту уходящей в нашем направлении.

В поезде было тепло, относительно чисто и довольно многолюдно. Сёмина хотела сидеть со мной, но я как представила, что всю дорогу она будет жаловаться и страдать, то быстренько усадила рядом с ней Маркова, а сама побежала за Амелиным и Герасимовым искать другое место. Якушин и Петров застряли, где-то ещё в самом начале.

Но свободных мест больше не было, а позади нас набилась уже целая толпа. Так что пришлось остаться стоять в самом конце вагона. И всё было бы ничего, если бы я могла нормально держаться за поручни, но доставшийся в наследство по маминой линии маленький рост позволял это сделать, только стоя на цыпочках.

Поэтому когда я пыталась цепляться за поручень, то получалось очень смешно, и Герасимов, в своей гранитно-серой куртке, возвышающийся слева от меня, точно скала, с каменным выражением лица заметил, что один мальчик, мечтая стать повыше, висел на турнике каждый день по три часа.