Елена. Он на террасе...

Протасов. И Лиза там?

Елена. Лиза у себя...

Протасов. Ты как будто не в духе, а?

Елена. Немного устала...

Протасов. Как подвигается твой портрет?

Елена. Ты спрашиваешь об этом каждый день...

Протасов. Разве? А, вот Дмитрий... и сердитый! Отчего?

Вагин. Так... Однажды я напишу ваш сад... вот в это время, на закате...

Протасов. И это тебя уже заранее сердит?

Вагин. Ты сострил?

Елена. Вам чаю?

Протасов (встает). Вы оба не в духе... Пойду в кухню... там у меня... Налей мне еще, Лена!..

Вагин. Вот он однажды посадит вас в колбу, обольет какой-нибудь кислотой и будет наблюдать, как вам это понравится...

Елена. Не говорите вздора... если вам не хочется...

Вагин (просто, искренно). Я никогда не испытывал такого могучего чувства, как мое отношение к вам... оно меня мучает... но и возвышает меня...

Елена. Да?

Вагин. Мне хочется быть пред вами всех выше, лучше, ярче...

Елена. Это хорошо... я очень рада за вас...

Вагин. Елена Николаевна! Поверьте мне...

Протасов (в столовой, потом входит, держа в руках какой-то металлический сосуд). Старуха, отстань! И почему кухарка - плюс муж? Бери просто кухарку, как таковую... а меня оставь!

Елена. Няня! Я вас просила...

Протасов. Вот, старая смола! Нефтяные остатки! (Уходит к себе.)

Елена. Я просила вас не тревожить Павла...

Антоновна. Позвольте, матушка Елена Николаевна, спросить, кто же в этом доме хозяин? Павлуша - занят, Лиза - больной человек, вы - целые дни дома не бываете...

Елена. Но Павла не должны касаться мелочи...

Антоновна. А уж за этим вы сами смотрите...

Елена. Недоставало только, чтоб вы меня учили...

Антоновна. А что же? Если я вижу, что дом брошен и Павлуша без внимания...

Елена (мягко). Я вас прошу, уйдите, няня!

Антоновна. Хорошо-с... Но и покойница генеральша из комнат меня не выгоняли... (Уходит, обиженная. Елена встает, нервно расхаживает по комнате. Вагин с усмешкой смотрит на нее.)

Елена. Вас забавляет это?

Вагин. Немножко глупости - всегда забавно! (Горячо.) Нужно уйти из этого дома! Вы созданы для красивой, свободной жизни...

Елена (задумчиво). Возможна ли такая жизнь, когда вокруг нас всюду дикие люди? Это странно: чем крупнее человек, тем более около него пошлости... вот так ветер сметает всякий хлам к стене высокого здания... (Протасов идет, подавленный и бледный. В нем есть что-то детское, беспомощное и обаятельное в своей искренности. Говорит негромко и точно виноватый.) Ты что, Павел? Что с тобой?

Протасов. Она - раскислилась, - понимаешь? Да, раскислилась... А опыт был обставлен строго... я все принял во внимание... (Смотрит на жену и как бы не видит ее. Проходит к столу, садится, нервно шевелит пальцами. Вынимает из кармана записную книжку, быстро чертит карандашом и погружается в это. Вагин молча жмет руку Елены и уходит.)

Елена (негромко). Павел... (Громче.) Милый Павел... ты очень огорчен? да?

Протасов (сквозь зубы). Подожди... Почему она раскислилась?

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Направо стена дома и широкая терраса с перилами. Несколько балясин из перил выпали. На террасе два стола: один большой, обеденный; другой, в углу, маленький, - на нем разбросаны кости и лото. Задний бок террасы затянут парусиной. Во всю длину двора, до забора в глубине его, стоит зеленая, старая решетка, за нею - сад. Вечер. Из-за угла террасы идут Чепурной и Назар Авдеевич.

Назар. Так - ничего, пройдет?

Чепурной. Ничего...

Назар. Это - приятно. Оно, хотя лошаденка и немудрая, а все денег стоит... Шестьдесят рублей дано за нее семь лет тому назад, да сколько овса съела за это время... Но ежели она не поправится, вы скажите, тогда я ее продам.