|
Но все равно боль утраты сжимает мое сердце. Я пишу эти строки, а глаза мои полны слез, ведь я потеряла самого верного и надежного своего друга. Но за всю жизнь только один мужчина сумел покорить мое сердце – мой дорогой и любимый Аркадий, погибший двадцать шесть лет назад. Самое ужасное, что именно мне пришлось стать его палачом и выпустить пулю, пробившую ему сердце. Впоследствии я часто жалела, что мы не погибли вместе... Все эти годы я хранила револьвер Аркадия. Каждый вечер я доставала его из тайника, гладила холодную сталь и прижималась к ней губами, шепча ласковые слова призраку любимого мужа, которого не могла забыть. Но призрак, конечно, был лишь порождением моего воображения. Я надеялась на лучшее, только все оказалось несравненно хуже... Сегодня, поздно вечером, Аркадий приходил ко мне. И не как призрак, не как болезненная галлюцинация. Он явился во плоти, только его плоть была совсем холодной. Я сидела в нашей (теперь моей) спальне на втором этаже, возле постели, которую мы с Яном делили все эти годы. Спать я не могла и просто тихо горевала, оставшись наедине с собой. К тому же я очень устала за день, показавшийся мне необычайно длинным. Сначала церемония погребения, затем выслушивание соболезнований и искренних, но совершенно бесполезных слов утешения. Мои домашние уже спали внизу, а я сидела, смотрела на огонь в камине и вспоминала нашу первую встречу с Яном... Мы с Аркадием оказались пленниками в жутком замке Влада. Положение усугублялось еще и тем, что я была беременна нашим сыном, и от всех пережитых ужасов у меня начались преждевременные роды. Я до сих пор убеждена, что это Бог послал нам тогда Яна (правда, при нашем первом знакомстве он назвался вымышленным именем). Будучи врачом, он принял у меня роды (без его помощи я бы, наверное, умерла от кровотечения). Ян сумел увезти нашего крошку, и только благодаря ему Владу не удалось добраться до маленького Стефана. Сама я спаслась только чудом... Потом мы встретились, и Ян, как мог, старался меня утешить. Мы находились с ним в одинаковом положении: я потеряла Аркадия, он недавно похоронил жену. Горе сблизило нас. И теперь вдруг случилось невозможное: ко мне явился погибший первый муж, чтобы утешить меня после кончины второго. В спальне было почти совсем темно, если не считать красноватых отблесков прогоревшего угля. Я перевела взгляд на окно. Затянутое облаками небо предвещало безлунную ночь. Все это я отмечала лишь краешком сознания – перед мысленным взором продолжали мелькать картины прошлого. Легкий стук в окно. Я услышала его или мне почудилось? Я прислушалась. Кто-то продолжал стучать в стекло. Наверное, птица. Иногда они присаживались на жестяной козырек окна, чтобы передохнуть. Так оно и есть – в окне виднелся черный силуэт. Похоже, ко мне в гости пожаловал ворон! На какое-то время любопытство во мне взяло верх над горем. Я принялась вглядываться. Мелькнула белая вспышка, будто зажгли газовую лампу. Силуэт осветился изнутри. За стеклом показалось человеческое лицо – лицо моего дорогого Аркадия. Я встала, держась за сердце. Этого не может быть! Горе и бессонная прошлая ночь довели меня догаллюцинаций. И все же я направилась к окну, отчасти для собственного успокоения. Еще шаг, и видение окажется обыкновенным обманом зрения, игрой теней и света тусклых уличных фонарей. Нет. Чем ближе я подходила, тем отчетливее становились черты его лица. Удивительно красивого лица! Мы покидали Трансильванию в спешке, и я не догадалась взять с собой портрет Аркадия, чтобы дорогой мне образ с годами не изгладился из памяти. Но переживания были напрасными, и даже сейчас, четверть века спустя, я словно воочию видела его милые черты: крупный, с горбинкой нос, густые брови, большие, слегка косящие вверх глаза с длинными, почти женскими ресницами, высокий лоб с залысинами. |
