Он, строго говоря, был слишком умен для своего нынешнего положения. Нужно будет подумать насчет его повышения до должности государственного чиновника этой зимой. Полезного человека не следует оставлять недовольным.

Савко одарил секретаря редко появлявшейся на лице канцлера улыбкой.

— Ты прав, разумеется, — сказал он. — Налей себе вина. Оба налейте. Ужасный вечер.

Несмотря на погоду, канцлер был настроен благодушно. Во-первых, нога не болела, и он получал удовольствие, разгадывая такие маленькие загадки, как те, что задал им новый посол. Он занимал эту должность уже пятнадцать лет, половину срока правления императора. И знал, что хорошо справляется со своими обязанностями.

Он удержал этого непростого императора на троне и обеспечил ему безопасность, не так ли? Ну, в основном обеспечил. Деньги оставались огромной, трудноразрешимой проблемой, а османы в последние несколько лет продвигались все дальше почти каждую весну.

Савко вскоре получит доклад о состоянии укреплений империи, так как сезон военных кампаний уже закончился. Он не горел желанием прочесть его. Есть вероятность, что большой форт Воберг снова будет осажден следующей весной, а в этом случае там нужно срочно начинать дорогостоящие восстановительные работы.

— Я все равно думаю, что этот новый посол — глупец, — сказал Витрувий, наливая вино.

— Давайте попробуем это выяснить поточнее, а? — мягко ответил канцлер.

Он подумает о пограничных фортах тогда, когда появится соответствующая информация. Часть его искусства заключалась в том, чтоб не приступать к делу, пока он не получит нужных ему фактов. Он был бесконечно уверен в том, что считал определяющей истиной этого мира: власть почти всегда все решает.

Глядя в залитое дождем окно на спускающийся дождливый вечер, Савко дал быстрые, точные распоряжения, касающиеся Орсо Фалери, который, по-видимому, любит женщин, особенно, наверное, в холодные осенние ночи. Проблему отношений с новым послом он мог начать обдумывать сейчас. Он уже делал это прежде, и не один раз.

Нельзя сказать, что Сересса отличалась теплой и солнечной погодой в конце осени. В самом деле, если быть честным, придется признать, что в его городе у лагуны могло быть холоднее, чем в Обравиче. Туман и сырость, пронизывающая до костей, даже во дворце на Большом канале. «На свете не хватит каминов, — думал Орсо Фалери, — чтобы полностью согреть тебя дома мокрой осенью или зимней ночью».

И все равно, все равно. Уехав из дома, острее ощущаешь холод. Таковы люди, таков мир. Незнакомый дом среди чужих людей, темнота сгущается под шум дождя. Поэты писали о таких вещах.

Когда он был моложе, он совершил свою долю путешествий по делам семьи, плавал на восток на их судах (тогда — на судах отца), терпел то, что случается с человеком в море, или в чужих портах, где звон колоколов призывает неверных-ашаритов на молитву.

Однажды Орсо Фалери настоял на поездке в пустыню Аммуз и отправился с охраной в глубь суши из порта Хатиб перед тем, как отплыть домой с грузом зерна. Он смотрел на бесчисленные звезды, сидя у палатки ночью. Вспомнил, что его тогда укусил паук.

Если и есть нечто приятное в старении, так это то, что он теперь достиг момента, когда другие совершают такие путешествия вместо него. Он не жалел о том, что повидал свет. Мужчине нужно, думал он, познать горький вкус чужих столов, жесткость постелей вдали от дома, опасности и лишения, чужеродность дальних краев. Укусы пауков в ночной пустыне.

Это заставляет ценить то, что ты имел дома.

Он в полной мере оценил это сегодня вечером. Дождь, начавшийся во второй половине дня, так и не прекратился. Посол подумал, что дождь может перейти в снег, который, по крайней мере, превратился бы в мягкий белый покров на голых ветвях деревьев, но пока этого не произошло.