– Нет, мэм.

– Тогда, может быть, засекреченным ученым?

– Нет, сэр.

– А а, значит, большой cappucino из мафии, порвавший со своей семейкой!

– Тоже нет.

– Но его убрали специально? Это не ошибка?

– В общем, мэм, мы полагаем, что его устранение было, что называется, преднамеренным.

– Еще бы! Люди просто так не взрываются.

Пока одни агенты болтали с малышней о хлопалках, в о от таких взрывах и песочницах, другие собирали на игровой площадке ошметки человека по фамилии Калдер.

– Подумайте, может быть, вы вспомните что нибудь еще? – не отставал агент.

– Он взорвался, как «дамский пальчик». Ба бах! Ну, сами знаете, как они хлопают, если их поджечь, – сказал Джимми.

– "Дамские пальчики" – это такие шутихи. Они запрещены. Я в них никогда не играю, – заявила Кэти Поффер. – Не то, что Джимми... Или Джонни Круз и Ирен Блазинипс. Она показывала мальчишкам глупости! Я сама видела!

– А ты таскаешь печенье перед сном! – Джимми был готов выдать девочку фэбээровцам с потрохами, но те не проявили интереса ни к шутихам, ни к тому, что, кто и кому показывал; их интересовал мистер Калдер – человек, недавно появившийся в этом городке и взорвавшийся, как «дамский пальчик», так что от него мало что осталось – да, в этом смысле он и впрямь смахивал на шутиху.

Джимми запомнил еще кое что, только это вряд ли могло кого нибудь заинтересовать. Им подавай про взрыв, а не про новенького, который сшивался в это время на площадке. Он никому не позволял играть с хлопалкой, а когда появился мистер Калдер, то сразу позвал его; должно быть, он его знал – иначе почему он обратился к нему «мистер Калдер»?

– Мистер Калдер, говорят, вы умеете бросать футбольные мячи, а вот хлопалку ни за что не бросите, спорим? – подзуживал его новенький.

У всех на глазах мистер Калдер взял хлопалку. Новенький предусмотрительно отошел в дальний конец площадки, а Калдер поднес желтую пластмассовую хлопалку к уху, совсем как игроки в американский футбол перед броском. И когда хлопалка была готова взмыть в воздух, прогремел взрыв.

От мистера Калдера мало что осталось. Вблизи медпункта незнакомые люди вели поиск рассеявшихся частей его тела. Понаехали телевизионщики, вспыхнули прожекторы, и все заговорили о том, как это ужасно для Джимми и Кэти – пережить такой ужас в их нежном возрасте. Кэти не выдержала и разревелась, а раз Кэти заревела, и к тому же все вокруг бубнят, какой ужас им пришлось пережить, а мать прижимает его к себе, словно и впрямь разразилась катастрофа, то Джимми тоже залился слезами.

– Бедняжки! – посочувствовал кто то.

Джимми стал всхлипывать еще судорожнее – а все из за мистера Калдера, взорвавшегося, как шутиха, от которой мало что остается после взрыва.

Изучая собранный за день материал, агенты смотрели вечерний выпуск теленовостей: двое плачущих перед камерой малышей, школьная игровая площадка, дом Калдера...

– Скромный домик на улице, за которой прекрасно следят коммунальные службы... – вещала дикторша местной телестанции.

– Следят – это точно. И не только дворники, – пробурчал агент, который допрашивал детей.