Чарлиз снова развернул диаграмму и отодвинул тарелочку с рисом, объяснив, что это единственный экземпляр, и ему не хотелось бы запачкать ее пищей.

Римо вежливо улыбнулся, взял диаграмму двумя пальцами и разорвал по диагонали. Затем он превратил две половинки в четыре кусочка, а эти четыре кусочка – в восемь. Бумажки он запихнул в разинутый рот доктора Чарлиза.

– Фантастика! – промычал доктор Чарлиз, отплевываясь. Уголок с синим тета уровнем спланировал в самую середину тарелки с рисом. Нет, с него довольно. Римо поднялся из за стола. Он был худощав и высок – примерно шесть футов, плюс минус дюйм, в зависимости от того, какое применение он находил своему телу в данный конкретный момент. Скуластое лицо. В глубине глаз таилась темнота беспредельного и невесомого пространства. На нем были серые брюки и темная водолазка. Обут он был в мокасины. Когда он проходил по залу, несколько женщин проводили его взглядами. Одна даже позеленела и с трудом подавила тошноту, когда перевела взгляд с Римо на собственного мужа.

Доктор Чарлиз семенил следом.

– Сами вы, скорее всего, даже не помните, что натворили вчера, – тараторил он. – Это случилось у бассейна.

– Отстаньте! – бросил Римо.

Однако доктор Чарлиз проводил его до лифта. Римо проскользнул в лифт в последний момент, когда дверь готова была закрыться. Кабина останавливалась почти на каждом этаже; доехав до своего четырнадцатого, Римо обнаружил на площадке улыбающегося д ра Чарлиза.

– А все благодаря позитивному мышлению, – сообщил тот. – С помощью телепатии я заставил свою кабину двигаться без остановок.

– Вы сделали это, обратившись к кнопкам на пульте?

– В общем, да, – признался доктор Чарлиз. – Но что дурного в том, чтобы помочь воплотиться позитивному образу? Человек способен реализовать любую фантазию. Если нечто существует в вашем воображении, вы можете воплотить это в жизнь.

– Хорошо, тогда я воображаю, что вы оставили меня в покое, – буркнул Римо.

– А мое воображение сильнее, и я представляю себе, что вы отвечаете на мои вопросы.

– Тогда я представляю себе, что вы валяетесь вот на этом ковре с выбитыми зубами и не можете задать ни одного вопроса.

Доктор Чарлиз нашел сей ответ весьма забавным; сам он воображал в этот момент, как Римо посвящает его в тайну своей мощи. Римо чуть заметно улыбнулся, готовясь продемонстрировать доктору Чарлизу, как сокрушительный удар правой рукой пересиливает любую мысль. Но тут доктор Чарлиз сказал нечто, заставившее Римо отложить расправу и проявить интерес к теориям этого зануды.

– Весь секрет – в дыхании, – говорил доктор Чарлиз. – Я это точно знаю. Дыхание – главный инструмент для управления несметными богатствами мозга. Да будет вам известно, диаграмма, которую я вам подсунул, была напечатана на бумаге с нейлоновой основой. Ее невозможно разорвать руками.

– Не понял?!

– Диаграмма была у меня всего в одном экземпляре. Я всюду носил ее с собой. Чтобы ее сохранить, я попросил, чтобы ее нанесли от руки на прочную нейлоновую сетку, усиленную стальными нитями. Это все равно что покрышка с металлокордом. А вы порвали ее как бумагу.

– Я пытаюсь понять, что к чему... Что вы знаете о дыхании? – поинтересовался Римо.

– Вчера я видел вас возле бассейна. С этим вашим японцем.

– Он кореец. Никогда не называйте его японцем, – предупредил Римо.

– И я увидел, чем вы занимаетесь. Я засек время.

– Что?! Никто не смог бы понять, что это тренировка.

– Вас выдала диафрагма.

– Каким образом?

– Своей неподвижностью. Я наблюдал, как ваше дыхание замедлялось; потом у вас перестала двигаться диафрагма.