Ритуал Трисмегист и Ривер приготовили в домике старого эльфа бродяги. В нём несколько небольших комнат. И Трисмегист, забежавший до обеда, предупредил, что он и Ривер приготовили сразу два ритуала. Один – для Коннора. Другой – для Ивара, если возвращение памяти будет неудачным. Правда, Ивару о том не сказали, памятуя о его истеричной реакции на любое “но”.

– Всё? Идём? – спросил запыхавшийся мальчик некромаг, сияя счастливой улыбкой. – Коннор, мы идём, да?

– Идём, – усмехнулся тот и взял его за руку, как маленького.

Ивар сразу успокоился и, чуть не подпрыгивая, пошёл рядом со старшим братом. Селена и Джарри переглянулись и поплелись следом за ними.

Решили на всякий случай идти не улицей, где можно встретить соседей, которые о ритуале не знали, а садами. Землю с утра подморозило, так что пройти можно было, не испачкавшись в грязи. Селена как то очень уж внимательно об этом думала – так же, как внимательно смотрела под ноги. Потому как взгляд на мальчиков, идущих впереди, – и глаза непроизвольно наполнялись слезами. “Да что ты как на похоронах! – ругалась про себя Селена. – Даже Люция подтвердила, что ничего необычного не будет! Ну, узнает Коннор о своей довоенной жизни, вспомнит родителей – так ведь это же здорово! Теперь у него тоже будут воспоминания о детстве – не таком страшном, каким оно было в пригороде! Радоваться за него надо, а ты… Да что я сегодня такая… слезливая…”

У двери в домик Трисмегиста их встретил Ривер, спокойный и серьёзный.

– Сначала зайдёт только Коннор, – предупредил он. – Мы проведём ритуал, возвращающий память, а потом… – И он улыбнулся Ивару.

Когда Коннор, оглянувшись на пороге, зашёл затем в домик следом за Ривером, Джарри осмотрелся и сел на скамью неподалёку от входной двери. Мальчик некромаг постоял постоял – и тоже примостился рядом, на скамейке же. Селена страшно боялась, что Ивар начнёт болтать обо всём подряд от распирающей его радости, но мальчик просто сидел рядом с её семейным и нетерпеливо смотрел на дверь в домик. Ей садиться не хотелось. Хотя бы потому, что поймала себя на повторяющейся, как ночной кошмар, мысли: “Случись, что ритуал пойдёт не так, как надо, будет виноват во всём только Ивар!” И, чтобы заглушить плохие мысли, она начала повторять, как молитву: “Пусть всё будет хорошо! Пусть Коннор всё вспомнит и выйдет к нам!”

Иной раз ей хотелось обвинить Ивара в том, что именно из за него с Коннором может случиться нечто непоправимое! Но смотрела на мальчика некромага и видела его не ледяные, как в первую встречу, серые глаза – беспощадные, как казалось тогда. Не холодные, а согретые надеждой, и сама виновато опускала голову: он ещё совсем мал, чтобы рушить на него хоть какие то обвинения!

Время тянулось – как ей казалось, пока Джарри обеспокоенно не сказал:

– Скоро закончится “тихий час”!

– Что?..

– Что ж они так долго…

Как будто ответом на эти тихие слова дверь приоткрылась. Ивар быстро вскочил со скамейки и кинулся было к домику. Но вышел Трисмегист. Поникшие плечи, виноватый взгляд исподлобья. Прежде чем сумел произнести хоть слово, Селена тоже бросилась к нему:

– Коннор жив?! Мне ничего другого не надо, лишь бы… Трисмегист, не молчите!

– Зайдите, – негромко сказал старый эльф. – Он жив, но…

Ивар проскочил под его рукой Трисмегиста, и Джарри с Селеной тоже заторопились войти. Дальше порога в почти пустую комнату, где проходил ритуал возвращения памяти, Ривер никого не пустил.

Коннор сидел в кресле, окружённом несколькими магическими кругами.