С Иваром Селена поговорила перед сном.

– Коннор знал, что так будет? – хмуро спросил он, сидя на кровати в своей комнате.

– Предполагал, – ответила Селена, севшая напротив. Напоминать, что старший брат пытался достучаться до сознания младшего, Селена не стала.

– Знал… – тяжело сказал мальчик некромаг. – И всё таки согласился. Почему он не отказался? Потому что он… мой брат?

– И он знал, что в случае неудачи ты сразу согласишься на ритуал освобождения.

– Я думал – он сильный, – прошептал Ивар.

– Коннор не просто сильный. Он очень сильный. – Пришлось сделать паузу и про себя поискать слово или словосочетание, способное заменить фразу “мыслительная деятельность”. – Понимаешь, Ивар, самое неизученное на свете – это человеческий мозг. Мозг любого живого существа. До сих пор никто не знает точно, что может произойти, если вмешаться в его работу.

– А Трисмегист вмешался?

– Вмешались два… – Она хотела сказать “два фактора”, но снова пришлось заткнуться на секунды, чтобы найти слово попроще. – Две обстоятельства. Первое – травма головы. Когда “крабы” подбили машину с ним, она несколько раз перевернулась, и Коннор потерял сознание. До сих пор мы не знаем, что за травма была у Коннора.

Селена умолчала, что Трисмегист по сей день сомневается, физическая ли рана блокировала память, эмоциональная ли. Ивар просто этого не поймёт.

– А почему Трисмегист не вылечил Коннора тогда, в лаборатории?

– В то время беспамятство Коннора было ему на руку. Если бы Коннор помнил родителей и то, что с ними произошло, он не сумел бы выучить всего того, что потом пригодилось ему в пригороде.

– Этот Трисмегист бессовестный, – проворчал Ивар.

– Благодаря “этому” Трисмегисту, Коннор сумел снять тебя с капища, – заметила Селена. – Благодаря ему, спаслось из мёртвого леса братство, а ты прошёл ритуал и можешь больше не думать о неминуемой смерти от чёрных корней… Обстоятельство второе – это кровь Коннора, слишком насыщенная разными видами магии. Ну и теперь о главном. Что ты решил? Останешься в Тёплой Норе?

Он поднял голову. Глаза потухшие.

– Не знаю.

– Почему?..

Поспешно, будто боясь, что она прочтёт его мысли раньше, он выпалил:

– Я останусь, пока Коннор… – Он запнулся. – Пока он в библиотеке!

Настаивать она не стала. Хватит пока того, что у него есть крыша над головой. Что ему не надо скитаться в поисках еды. Что рядом те, кто поможет, если он будет нуждаться в помощи. И – учёба. Уже сейчас он не отказывается ходить в деревенскую школу учебку… Трисмегист сказал – несколько месяцев…

А Ивар… К хорошему привыкают. И потом будет трудно отказаться от всех благ, которые даёт Тёплая Нора.

– Селена…

– Что?

– А к Коннору можно заходить?

– Навестить его? Конечно, можно. Только в комнату входить нельзя. Рядом с его комнатой постоянно сидят ребята. Дежурят, чтобы не пропустить его возвращения.

Ивар опустил взгляд, сдвинул брови, потом посмотрел на Селену.

– Братство?

– Да.

– А почему нельзя входить в комнату?

– Я точно не сумею объяснить. По словам Трисмегиста, ритуал продолжает своё действие. Коннор хочет вернуться в реальность, но силы вокруг него чуть ли не бушуют. Неподготовленный маг может попасть в это буйство – и неизвестно, что сделают с ним эти силы. – Учащённое в мгновения дыхание мальчика некромага она прочувствовала сразу (“Господи, не собирается ли он тут же бежать к брату?!”), а потому торопливо добавила: – И есть возможность, что неопытного мага эти силы перекинут куда угодно – вплоть до того, что можно попасть в воспоминания о самом страшном в жизни.