Арнульф снисходительно улыбнулся.

— Верно, мессир Рожер. Повторяйте это почаще, и как воину вам цены не будет. Но вы забыли об одном: о нашей неудаче под Акрой. Когда мы выступили из Антиохии, я думал так же — с Божьей помощью мы одолеем всех врагов. Но что произошло? Мы встали перед какой-то захудалой рыбачьей гаванью, а через три месяца сожгли осадные машины и удрали, поджав хвост. Это избавило меня от привычки рассчитывать на всегдашнюю поддержку Господа. Сами знаете, несмотря на великие подвиги Роланда в Ронсевальском ущелье, неверные в конце концов убили его. Та же судьба, возможно, ожидает и нас.

— Значит, вы считаете, что лучше отступить? — продолжал упорствовать Рожер.

— Мысль неплохая, — бодро отозвался Арнульф, — если было бы куда отступать. Похоже, теперь мы отрезаны от всех. Князь Боэмунд едва ли нам обрадуется, а греческий император натравит на нас своих солдат, вздумай мы возвращаться через его земли. Если вернуться в порт Святого Симеона или какую-нибудь другую дружественную гавань, у меня не хватит денег, чтобы заплатить за проезд; а если бы и хватило, то куда прикажете податься?

Нет, я останусь здесь до конца паломничества, а такой конец может настать со дня на день. Тогда я попытаюсь получить лен на севере или пойду в наемники к какому-нибудь богатому и знатному хозяину. Пожалуй, ни у кого из нас не остается иного выхода.

— И тем не менее Дорилей был чудом, — возразил пожилой рыцарь с повязкой на глазу.

— Чушь! Мы бы никогда не позволили им прорваться в лагерь, если бы правильно построились, — сердито заявил кто-то.

Но вскоре спор о давней битве сменился мирными воспоминаниями, воины начали похваляться числом сраженных ими неверных, забыли о опасностях и не заметили, как наступила довольно промозглая ночь.

На следующее утро настроение войска ничуть не улучшилось. На соседних холмах было полно кустов и хвороста, и пехотинцы затеяли плести из тонких, хрупких веток новые щиты. Это пригодилось: плотная линия укрытий протянулась до самой стены, и прятавшиеся за ней арбалетчики сумели подавить огонь мусульманских лучников. Арбалетчик, уперев в плечо свое оружие, мог стрелять сквозь узкую амбразуру; лучнику же приходилось вскидывать вперед левую руку и по пояс подниматься из-за стены. Увы, арбалетные болты не могли пробить городскую стену. Враг просто-напросто загородил все щели между зубцами, и арбалетчики остались без работы. У неверных было время подготовиться к отражению нового штурма. Поскольку у пилигримов не было леса для строительства осадных машин, можно было попробовать устроить подкоп. Этот метод широко применялся при осадах. В сторону подлежавшей стены прокладывали подземный ход, свод которого тщательно укреплялся деревянными стойками. Тупик заливали маслом, забивали соломой и поджигали. Когда подпорки сгорали, под стеной образовывалось пустое пространство, и та рушилась. Способ был надежный, но долгий и очень трудоемкий. Созвали всех лучших саперов — ими считались уроженцы Южной Германии — и отправили осматривать стены. По возвращении те доложили: грунт всюду скалистый; на устройство подкопа понадобится несколько лет, поскольку придется проходить под необыкновенно глубоким рвом, рассчитанным как раз на такой случай. Следовательно, этот способ тоже не годился. Результаты инспекции тут же стали известны всему войску, вожди вновь принялись ломать голову, что делать и как быть, а жевавшие сухари и запивавшие их глотком драгоценной воды нормандские рыцари погрузились в тоску и безнадежность.

Еще два дня пилигримы оставались в лагере или дежурили в укрытиях, понятия не имея, что будет дальше.