– Что же непознанного в Красной Шапочке?

– Говорящий волк.

Невилл спешился и пошел ей навстречу. Конь, позвякивая сбруей, шагал за ним следом.

– Это Облако, – тонкие, унизанные перстнями пальцы погладили скакуна по розовым ноздрям. – Облако, поздоровайся с мисс Ластхоп.

Все‑таки он умел удивлять. Когда конская голова опустилась в низком поклоне, Элис не выдержала и рассмеялась:

– Вы еще и дрессировщик?

– Как любой в нашей семье, – Невилл протянул ей кусочек сахара: – Хотите угостить его?

– Конечно!

Сейчас он был одет в куртку из светло‑серого бархата и бархатные же брюки для верховой езды. На поясе висел длинный кинжал в ножнах, отделанных светлым металлом. Пряжка ремня изображала драконью голову с глазом‑стеклышком, переливающимся как настоящий опал. Из‑под черных длинных волос, заплетенных в свободную косу, поблескивали подвески жемчужных серег.

У Элис возникло дурное чувство, что где‑то в кустах спрятались операторы с кинокамерами, и режиссер шепотом отдает им команды: “Мотор! Снимаем!..”

– Что же вам рассказали обо мне? – Невилл приглашающе кивнул на зеленую арку, из‑под которой выехал минуту назад. – Пойдемте, прогуляемся. Этот лес слишком красив, чтобы топтаться на одном месте. Итак, Рудольф Хегель нашел новый способ заманивать туристов? Может быть, вам сказали, что он не поленился и расчистил дорогу к моему замку? А я, надо полагать, подрабатывающий где придется актер, так и не нашедший себя на сцене? Впору печально вздохнуть над своей незавидной участью.

– Если это не так, откуда вы все знаете?

– Мой ответ, мисс Ластхоп, зависит от того, что вы хотите услышать.

– Правду.

– Вашу? Или настоящую?

– Прекратите действовать мне на нервы! – Элис на ходу топнула ногой – палая листва мягко спружинила. – Неужели нельзя обойтись без загадок?

– Видите ли, в чем дело, – гнев ее не произвел особого впечатления, – все, что я показываю, вы разглядываете на свой манер. Скажите, мисс Ластхоп, чтобы поверить в фейри, вам достаточно увидеть их следы на росе? Или вам нужно услышать их музыку? А может быть, посмотреть танец в лунную ночь, факельное шествие светлячков, платья из лепестков роз и водяных струй, серебряных, когда светят звезды, золотых – под солнцем, черных во тьме? Что убедит вас?

– Танец с ними, – отрезала Элис, – и доказательства, что это феи, а не переодетые статисты.

Невилл подал ей руку, помогая перепрыгнуть через узкий ручеек, бравший начало где‑то выше по склону. Вода просвечивала до самого дна, выстланного мелкой галькой, и камушки переливались, как настоящие самоцветы.

– Но это ведь обычные камни, правда? – Невилл присел на лежащее рядом бревно. Элис, помедлив, устроилась рядом. – Это обычные камни и обычное солнце. Просто блики на воде. А вот это?

Золотой перстень с большим бриллиантом…

“Стекляшка, – строго сказала себе Элис, – это стекляшка!” И сама себе не поверила…

…соскользнул с пальца, без всплеска уйдя под воду. И солнце заискрилось на гранях драгоценного камня, засверкало так, что Элис прищурилась, даже подняла руку, чтобы прикрыть глаза.

– Камень, – задумчиво произнес Невилл, – это камень, мисс Ластхоп. Самоцвет среди гальки. Кто‑нибудь очень обрадуется, найдя его здесь. Обрадуется и удивится. Очень ненадолго, но поверит в чудо. Или, как вот вы, даже не взглянет: что это сверкает там, в воде, – спишет на преломление света, на то, что в ручей упал кусочек стекла.