|
Осыпая своего кузена градом проклятий, сэр Роберт обвинил его в том, что во время его пребывания во Франции тот подделал его имя, на что Делеруа заявил, что он воспользовался именем сэра Роберта, имея на то законные полномочия. Они уже схватились было за мечи, но наконец Делеруа отвел Эйлиса в сторону и со свирепой усмешкой сказал ему что то на ухо, отчего старый рыцарь почти упал в кресло и закричал: – Уходите прочь, вы, лгун и мошенник! Прочь из этого дома! Да, да, и из Англии. Если я снова вас встречу, клянусь кровью Господа нашего, я зарежу вас, как борова! На что Делеруа ответил с издевкой: – Хорошо! Я уеду, мой милый кузен, тем более что по поручению короля у меня есть дела во Франции. Да, да, я уеду и предоставлю вам одному улаживать дела с этим достойным торговцем, который может считать, что вы оставили его в дураках. Делайте что хотите, кроме одного, но об этом вы знаете. А теперь одно слово моей кузине Бланш, одно слово – во дворце, и я уезжаю в Лувр. Прощайте, кузен Эйлис. Прощайте, почтенный купец, – ваши потери огорчили бы меня, если б я не знал, что вскоре вы возместите их из благородных карманов. И не хороните меня раньше времени, я весьма скоро вернусь, можете не сомневаться! Тут кровь моя вскипела, и я ответил: – Не спешите с возвращением, милорд, а то как бы не случилось, что я встречу вас со щитом и мечом в руках вместо пера и процентного купона! Услышав мои слова, он воскликнул: – Ей богу, этот торговец возомнил себя рыцарем! И с издевательским смехом удалился. ГЛАВА VI. ЖЕНИТЬБА, И ЧТО БЫЛО ПОТОМ Сэр Роберт Эйлис и я молча смотрели друг на друга – ярость лишила нас дара речи. Наконец он сказал хриплым голосом: – Извините, мистер Гастингс, за оскорбления, которые этот низкий лордишка нанес вам, честному человеку. Говорю вам, это распущенный и беспринципный подлец, – вы бы убедились в этом, если б знали всю его историю, – василиск, которого я, видно, за свои грехи взрастил на своей груди. Это он растратил все мое имущество; это он злоупотребил моим именем, так что в результате вас ввели в заблуждение. Он пользуется моим домом, как своим собственным, приводит сюда мерзких придворных женщин и мужчин – еще более мерзких, хоть они и носят высокие имена и пестрые одежды… – Тут ярость перехватила ему дыхание, и он умолк. – Почему же вы все это терпите, сэр? – спросил я. – Черт возьми, потому что я вынужден, – ответил он угрюмо. – Он держит меня и моих друзей в руках. Этот Делеруа имеет большую силу, мистер Гастингс. Стоит ему шепнуть королю одно слово – и я, или вы, или любой другой, – можем оказаться в Тауэре по обвинению в государственной измене, а оттуда уже не выходят. Затем, словно желая уйти от разговора о власти над ним Делеруа, он продолжал: – Боюсь, что ваши деньги или большая часть их в опасности, ибо обязательство Делеруа недействительно, а поскольку земля уже заложена без моего ведома, мне неоткуда взять золота. Поверьте, я честный человек, хотя и попал в дурную компанию, и эта подлость режет меня без ножа, ибо я просто не знаю, как вам заплатить. Меня осенила одна мысль, и по своей привычке действовать немедленно в любом деле, я тут же ею воспользовался. – Сэр Роберт Эйлис, – сказал я, – если бы вы и кто то еще отнеслись к этому благосклонно, я вижу один способ погасить этот долг, не нанося вам бесчестья и все же с выгодой для меня. – Так скажите же, ради Бога! Ибо я не вижу никакого выхода. – Сэр, было время – там, в Гастингсе, – когда я смог оказать некоторую услугу вашей дочери, и в то время она покорила мое сердце. Он вздрогнул, но сделал мне знак продолжать. – Сэр, я преданно люблю ее и больше всего на свете хотел бы жениться на ней. Я знаю, она намного выше меня по положению, но хотя я и купец, я из хорошего рода и могу это доказать. |
