Что тут началось! Я ввергла всех своих родственников в шоковое состояние.

— Ты разве не знаешь, что это за профессия? — многозначительно спрашивала меня мама. Я не выражала никакого желания поддерживать разговор, папа тактично молчал, поэтому говорить приходилось ей одной. — Все эти секретарши — любовницы своих боссов. Понимаешь, девочка моя, тебе придется заниматься не только деловыми бумагами и телефонными звонками. Твои познания в компьютере — не самое важное условие для приема на работу.

Мне казалось, что бурю, которую вызвало мое решение, родители заслужили. Получалось, что я не могу заниматься тем, к чему лежит душа. Так почему не пойти самым простым путем? Тем более, я знала, что никогда не стану любовницей своего начальника. Значит, у меня будет такой начальник, которому я буду нужна только как секретарь. Но я не собиралась открывать маме свою жизненную позицию, не хотела успокаивать ее. Это был юношеский максимализм, своеобразная месть за то, что мне не дают идти своим путем. Хотя я знала, что в какой-то степени они правы — учеба в мединституте может погубить все мои способности. Я решила развивать их самостоятельно. Я наметила программу, следуя которой, через три-четыре года я получу все необходимые знания. Но мне нужно было чем-то заниматься до того, как мои способности достигнут нужных высот. Работа секретаря казалась мне самой подходящей.

— Знаешь, как тебя будут называть? — Мама не желала сдаваться. — Секретутка! Улавливаешь ассоциации?

— Мама, оставим эту тему. Я иду на курсы. Секретуткой я не стану, не беспокойся. — Я решила, что нужно хоть как-то ее успокоить. Но мама есть мама, и чтобы наставить меня на путь истинный, она подключила даже бабушку. Но получилось так, что бабушкины нравоучения оказались не такими, на какие рассчитывали родители.

— Главное, оставайся собой, внученька, — ласково глядя на меня, сказала бабушка, когда выслушала обе стороны.

Я знаю, почему она всегда была на моей стороне: я ее точная копия. И этот нос с горбинкой, и овал лица, и карие глаза, над которыми изогнулись темные брови. Сама себе я не кажусь красивой, а вот бабушка — другое дело. Она была настоящей красавицей, в каждом ее жесте, взгляде сквозило истинно женское кокетство, замешанное на уверенности в своем обаянии. Как бы перенять и это? Похоже, мне досталось лишь внешнее сходство, характер у меня папин. Он человек спокойный, незаметный, но при этом очень надежный, человек, который отвечает за свои слова. Таков отец, такова я. Вот вам странная смесь маминой мамы и моего отца.

— Она — твоя копия, — говорит мама отцу, когда хочет указать на мои ошибки.

— Она — точная копия моей любимой тещи, — говорит отец, когда недоволен мной.

Я согласна и с тем и с другим. Сходство с бабушкой нравится мне больше всего. Мне кажется, я даже разговариваю, как она. Теперь, когда бабушки уже нет, я живу в ее квартире и иногда ощущаю ее незримое присутствие. Это что-то очень теплое, нежное, что защищает меня в критических ситуациях. Что-то успокаивающее, дающее надежду на лучшее…

Пока я раздумывала над тем, какие у меня удивительные способности и как я их использую, с того конца телефонного провода на меня обрушился поток обвинительной речи. По-видимому, мне повезло, что я настолько глубоко ушла в свои мысли.