— Мне нет дела до того, в каком свете ты видишь мое будущее. Оно меня вполне устраивает, слышишь? И на кой черт ты будоражишь меня, когда я только-только начала приходить в себя?! Мне хорошо, и это не иллюзия. Если тебе больше нравится, когда я не нахожу себе места, когда мне одиноко, когда…

— Вась, ну что ты так завелась? — Мне было тяжело выслушивать несправедливые обвинения в свой адрес.

— Это ты меня завела!

— Чем, ради бога, чем?

— Мне не понравилось это твое «видимое благополучие», — медленно выговаривая слова, ответила Вася. Высказав все, она успокоилась.

— У тебя пошаливают нервы.

— Сама знаю.

— С чего бы это, если только несколько дней назад закончился твой медовый месяц? Если тебя все устраивает в будущем и настоящем? — Я чувствовала, что у Васи с Левой есть разногласия. Я хотела именно от нее услышать об этом, но она не желала признаваться в их существовании.

— У меня все в порядке. — Вася старалась говорить как можно убедительнее, забывая о том, что провести меня невозможно.

— Просто я хотела тебе напомнить, что самое главное наше богатство — отношения, чистота чувств.

Я не выкручивалась и не собиралась читать нотации. Я знала, что там, где заканчивается доверие, искренность, не спасут никакие самые запредельные степени ноликов в банковских счетах. Там, где нет повода для разговора за общей трапезой, нет уюта даже в самом шикарном, просторном современном доме. Там, где появилась трещина в отношениях, автоматически рождается все более крепнущее желание одиночества. Им есть где укрыться друг от друга. И вот тогда этот огромный дом превращается в ловушку — место обитания двух уже фактически чужих людей. Только они не сразу осознают это.

Я видела, что в отношениях Васи и Левы пока все в порядке. Но нечто едва уловимое было в этом оранжево-желтом облаке, которое окружало едва созданную семью. Я четко его видела. Это было что-то темное, бесформенное, исходящее изнутри. Именно оно порождало ощущение, что у Лузгиных не все в порядке. Пока даже я не могла сказать наверняка, что меня беспокоит. Может быть, я слишком хочу, чтобы у моей лучшей подруги все было хорошо, и придираюсь к мужчине, который, кажется, совершенно вскружил голову Васе?

— Ты говорила, что у нас все будет замечательно, что через девять месяцев у нас родится прекрасная рыжеволосая девчушка с голубыми глазами, — с нескрываемым волнением тараторила Вася. Она успела отдохнуть после первого выпада в мою сторону и теперь снова была полна решимости раздуть настоящий пожар из моего неосмотрительного заявления. Вася — мастер на такие штучки. Еще немного — и все будет гореть синим пламенем. Придется его тушить. Кому? Мне, разумеется.

— Вася, угомонись, — миролюбиво произношу я.

— Хорошенькое дело. Теперь я не знаю, что и думать!

— Прежде всего, не следует настолько поддаваться влиянию со стороны. Даже если речь идет обо мне, — наставительным тоном продолжала я. Я решила, что не стоило говорить загадками. Сколько раз давала себе обещание молчать, молчать — и никаких намеков. — Мы уже знаем, к чему может привести слепая доверчивость, полное нежелание думать, действовать на собственный страх и риск.

— Это снова камень в наш с Ладой огород?

— Попробуй сказать, что я не права. — Я сделала паузу, но меня никто не собирался перебивать. — Ладуся наша до сих пор в поисках своего принца. Сколько их было официальных? Три? Ну, о мимолетных увлечениях нашей несравненной блондинки я просто промолчу.