— Он мечтал умереть в своей постели от старости, считал, что глупо умереть не своей смертью в таком-то возрасте… Как же, наверное, тебе тяжело, Иван! Я знала его совсем короткое время, и то мне так плохо…

— Узнаю Эроса, великой силы воли был человек… Не печалься, ему бы это не понравилось, — полуобнял ее Иван.

Они вышли во двор. Навстречу походкой хозяина плантации шел Джеффри Батл.

— Проход после взрыва расчистили, можете посмотреть масштаб разрушений, только вы способны правильно их оценить. Хотя какие там ценности, когда у вас людей подушками во сне душат! — в сердцах махнул рукой полицейский.

— Я пойду с тобой, — вызвалась Яна, просительно глянув на Ивана.

По свежевыкопанным ступенькам по узкому проходу они спустились в подземелье, несколько ранее ими же и обнаруженное. Яна не могла понять, насколько разрушен сам дом, названный условно «Домом гладиатора», но непоправимый ущерб, который взрыв нанес мозаике с портретом красивого мужчины с мечом, она оценить смогла. Великолепного мозаичного портрета, можно сказать, больше не существовало вовсе. На серой, покрытой пеплом стене остались поблескивать лишь отдельные фрагменты плиток. Иван молчал. Да, разговоры тут были лишними.

— Какая досада… такую красоту разрушили… — проговорила Яна.

— Ужасно! — эхом откликнулся Иван.

— Мне очень жаль, — вздохнула Яна и поднялась на поверхность. Ей было грустно от того, что портрет мужчины с проникновенным взглядом не увидят другие люди. К тому же Яна считала, что она нашла выход из подземелья не без его помощи.

— Яна! — позвал ее Никита, шедший навстречу. Вид у парня был весьма расстроенный.

— Что? Почему ты так выглядишь? Что-то еще случилось?

— Яна, пойдем ко мне в комнату, пожалуйста.

— Как скажешь, — кивнула она и поспешила за своим подопечным.

Комната Никиты располагалась в гостевом крыле, рядом с комнатой Ады Валерьевны с мужем с одной стороны и комнатой Веры с другой стороны. Она была одинаковой по размерам с другими номерами и со стандартным набором мебели. Но сейчас помещение превратилось в свалку. Все вещи, выброшенные из ящиков, валялись в общей куче на полу, крупные предметы — стулья и тумбочка, перевернуты.

— Что тут произошло? — спросила удивленно Яна.

— Если бы я знал… Я утром встал очень рано и отправился на пробежку. Я всегда занимаюсь физкультурой и бегаю, даже в Москве. А когда вернулся, обнаружил здесь… вот это, — пожаловался Никита.

— Ты смотрел, у тебя что-нибудь пропало?

— Да что у меня было-то? — вопросом на вопрос ответил Никита. — Вот, правда, сотовый телефон пропал. Модель не новая была… Кому он понадобился? — Парень явно расстроился.

— Не переживай. Пригласи сюда полицейского, в твоей комнате кто-то хорошо поработал. А что преступник искал, неизвестно…

Джеффри Батл на погром в комнате Никиты отреагировал очень вяло, так как по сравнению с убийством и взрывом он был как детские игрушки. Интересным было одно: полицейские нигде в номере не нашли ни одного следа и ни одного отпечатка, следовательно, не было основания задерживать никого из присутствующих в замке. Стопроцентное алиби было только у Веры, так как она находилась еще в больнице и вернулась буквально только что. Барбара и Фабрицио, скорбящие по сыну, плохо выполняли свои обязанности, гости роптали, что им не нравится такой отдых, и говорили, что с удовольствием покинут замок. Иван Соло был поражен гибелью Эроса и уничтожением археологического памятника. Вдобавок ко всему пропала Николетта — никто ее не видел после завтрака, однако никто и не заметил, чтобы она покидала территорию.