Надо было что-то предпринять, притом быстро! Она мысленно подсчитала, что у них есть: кучка бриллиантов, оставшихся в ларце тетушки — несколько брошей, пара серег, одно или два кольца. За них можно получить кое-что, хотя далеко не ту сумму, которую они стоят на самом деле. Гардения ясно понимала, что сейчас все в Монте-Карло только и будут говорить о том, как ее тетушка швырнула бриллиантовое ожерелье на стол и как шакалы, почуявшие добычу, поймут, что с финансами у герцогини неблагополучно; в противном случае она не стала бы прибегать к таким театральным жестам, чтобы получить деньги для продолжения игры.

Гардения понимала, что завтра управляющий начнет наводить справки. Завтра дойдут слухи о случившемся в Париже, и их попросят съехать.

Она вспомнила о том, что ее тетушка оставила в Париже: великолепные картины на стенах Мабийон-хауз, дорогую мебель, севрские вазы, коллекцию золотых украшенных драгоценностями табакерок в малой гостиной, позолоченный, выложенный бриллиантами туалетный столик в спальне герцогини. Все это стоило тысячи и тысячи франков, но все было теперь конфисковано французскими властями, и не было никакой надежды, что она когда-нибудь увидит их снова.

Невольно мысли Гардении вернулись к шиншилловому манто, и, хотя оно стоило немалую сумму, она была рада, что оно также осталось в Париже. Это был символ предательства. В то время как герцогиня относилась к этому совершенно спокойно, Гардения знала, что никогда не смогла бы смотреть на манто, не испытывая чувства стыда и отвращения.

Таким образом, все, что у них было помимо драгоценностей, — это платья герцогини и ее соболя, которые были на ней в поезде.

Гардения мало в этом разбиралась, но она полагала, что за подержанную одежду вряд ли получишь много денег. Актрисы и дешевые проститутки не захотят платить большую сумму даже за модель от Ворта, а кто еще захочет надевать обноски? Бедным женщинам вся эта роскошь — шифон, кружева, парча, вышитые и украшенные бриллиантами вечерние туалеты нужны не более, чем коврочистка в пустыне. Что же им теперь делать?

Гардения закрыла лицо руками, а в ее ушах все еще звучал голос лорда Харткорта, который говорил, что он будет о ней заботиться и защищать ее. Если бы только он был здесь, подумала она, и тут же упрекнула себя за слабость.

Едва только рассвело, она оделась и отправилась в пароходную компанию. Полицейский указал ей, где она находится. После долгого ожидания наконец открылась дверь и появился небритый чиновник средних лет.

Он был очень вежлив с Гарденией, пока не узнал, что ее интересует самый дешевый билет до Англии. После этого он вдруг сделался отвратительно фамильярным и кончил тем, что пригласил Гардению отобедать с ним сегодня вечером. Несмотря на его нахальство, Гардения все же смогла узнать, что завтра отплывает «Ласточка», маленькое и потрепанное грузовое суденышко. Оно берет на борт лишь шестерых пассажиров, и хотя Гардения с замиранием сердца подумала, какие неудобства вынуждена будет терпеть герцогиня, она понимала, что будет сумасшествием брать билеты на какой-нибудь дорогой корабль, потому что это поглотит все их скудные средства.

Она забронировала двухместную каюту и сказала чиновнику, что принесет деньги вечером.

— Я поверю вам на слово, — ответил тот, бросая на нее косой взгляд, — если вы скажете мне, где мы с вами сможем встретиться сегодня вечером.

— Я узнаю и сообщу вам, — ответила Гардения.

Не было смысла злить его, к тому же он уже сообщил ей, что если они прозевают завтрашний рейс, им придется ждать еще три-четыре дня.

Дело было даже не в том, что им не на что существовать в Монте-Карло, а в том, что Гардения боялась оставлять герцогиню так близко от казино, зная, как тяжело оттащить ее от игорного стола.

Она поспешила обратно в отель и обнаружила, что герцогиня все еще спит.