Гардения заметила, что при этих словах в его низком глубоком голосе внезапно прозвучало нетерпение. Она также почувствовала, как что-то промелькнуло между портным и ее тетушкой, но что именно, она определить не могла. Мгновение они, казалось, пристально смотрели друг другу в глаза, потом герцогиня легко и небрежно произнесла:

— Я сказала моей племяннице, что мы должны найти ей симпатичного мужа. У нее в жизни было так мало радости, она почти как сиделка ухаживала сначала за отцом, потом за матерью. Надеюсь, мосье Ворт, очень скоро нам придется обратиться к вам за подготовкой приданого.

— О, мне так бы хотелось заняться этим, — ответил мосье Ворт.

Гардения догадалась, что ответ на заданный ранее вопрос уже получен и теперь он знал, что делать.

Он щелкнул пальцами.

— Принесите мне тафту, газ, белое кружево, — скомандовал он поспешившей к нему помощнице.

Тут же из потайных шкафов стали появляться рулоны изумительных тканей. А сам мосье Ворт все это время сидел и рассматривал Гардению до тех пор, пока ее щеки не залил яркий румянец и она в замешательстве не опустила глаза. Еще никогда в жизни никто так пристально не изучал ее. Она не представляла, что какой-либо мужчина может в течение десяти или пятнадцати минут молча сидеть и смотреть на нее. Казалось, в его памяти запечатлеваются все линии ее тела, каждое движение ее плеч и рук.

Через три часа ей уже начало казаться, что одежда — это просто неприятная необходимость. Она стояла, поворачивалась, ткани накалывали на ней и снимали с нее, делали наброски и тут же отвергали их, но ни разу никто не спросил ее мнения. Мосье Ворт обращался только к ее тетушке, а та соглашалась со всем, что он говорил.

Платьев было так много, что Гардения сбилась со счета. Потом начался разговор об аксессуарах. Из соседней с гостиной комнаты приносили шляпы, и мосье Ворт сам решал, какая из них подойдет к платьям, которые он создавал для Гардении.

Прошел еще один час, и Гардения уже падала с ног от усталости. Она вспомнила, что ничего, кроме рогаликов и кофе, не ела с самого утра, но она никак не могла решиться сообщить об этом тетушке. К ее облегчению, тетушка взглянула на маленькие бриллиантовые часики, пристегнутые к браслету.

— Четыре часа, — объявила она. — Пора пить чай. Я пообещала своей подруге, что заеду к ней. Вам нужна еще мисс Уидон?

— Одно платье уже сейчас будет готово, — сказал мосье Ворт.

Он подал знак одной из помощниц, которая сразу же выбежала из комнаты.

— Вы уже успели что-то сшить за такое короткое время? — у Гардении от удивления перехватило дух.

— Я ни за что не сделал бы этого, если бы не ее светлость, — ответил мосье Ворт. — Дамы всегда приходят и начинают требовать невозможного — платье на сегодня, платье на завтра — и я всегда говорю: «Мадам, Бог создавал мир семь дней. Вы же не можете допустить, чтобы я бросал ему вызов».

— Но ведь платье готово, и всего за четыре часа! — воскликнула Гардения, увидев помощницу, направляющуюся к ним с платьем.

— Здесь, полагаю, мы немного схитрили, — сказал мосье Ворт. — Честно говоря, платье было почти готово, но маркиза де Сен-Круа ожидает его только к следующей неделе, а к тому времени мы приготовим ей другое, с некоторыми изменениями, конечно. Я никогда не создаю два совершенно одинаковых платья.

— Спасибо, — поблагодарила его Гардения. — Оно прекрасно, просто прекрасно!

Это платье для дневных выездов действительно было таким, о котором она мечтала: из мягкого бледно-зеленого крепа, расшитое тесьмой и драпированное шифоном.