— У тебя самой будут красивые платья, — твердо заверила ее герцогиня. — Подойди, Ивонна, надень на мадемуазель шляпу и принеси шиншилловое манто.

Ивонна, вооружившись шляпой, которая была более мелким и не таким шикарным повторением шляпы герцогини, ринулась выполнять указание. Она приколола шляпу двумя огромными булавками, отделанными крохотными камешками. Гардения почувствовала, что шляпа ей велика, но у нее уже не было времени рассматривать себя в зеркало, так как другая горничная накидывала ей на плечи длинное шиншилловое манто.

— Но я не могу надеть это, — запротестовала Гардения.

— Ну почему же? — спросила герцогиня. — Манто скроет твое платье, и хотя по сезону для мехов уже поздновато, те, кто увидят тебя, будут слишком поражены, чтобы задумываться о погоде. Разве оно тебе не нравится?

— Оно прекрасно! — воскликнула Гардения, поглаживая — мягкий как шелк, темно-серый мех. — Оно, должно быть, стоит целое состояние! Я боюсь надевать такие дорогие вещи, тетя Лили.

— Чепуха! — возразила герцогиня. — Оно упрочит твою репутацию. Я сама его еще не носила. Держала для особого случая — вот он и подвернулся! Поехали, девочка моя.

Смущенная и в то же время чувствующая себя в глупом положении, Гардения последовала за ней вниз, придерживая манто и удивляясь, что все происходящее с ней не сон, что это не фантазии из «Алисы в Стране Чудес».

Машина ждала их у дверей. Накрыв колени соболиным покрывалом и подождав, когда лакей в ливрее усядется рядом с шофером, они медленно выехали через ворота на дорогу. Герцогиня откинулась на мягкую спинку сиденья.

— Завтра, — сказала она, — мы отправимся на прогулку в Булонский лес, и ты увидишь, как прекрасен Париж весной. Сегодня мы слишком заняты, чтобы думать о чем-либо другом, кроме туалетов.

Разговаривая с Гарденией, она несколько раз махала прогуливавшимся под деревьями на Елисейских полях мужчинам в цилиндрах, которые при виде герцогини в знак приветствия снимали шляпы.

— Это мои друзья, — объяснила она, — но, увы, в последнее время мы стали слишком быстро ездить. Всего несколько лет назад я имела обыкновение выезжать в экипаже. Тогда тебя все видели, можно было остановиться и поболтать. Теперь же проносишься мимо, и люди исчезают из виду, прежде чем соберешься поговорить с ними.

— Но ведь так здорово иметь автомобиль! — воскликнула Гардения.

— Это не так романтично, — ответила тетушка, — зато не надо беспокоиться и заставлять лошадей ждать. Когда был жив мой муж, он всегда был недоволен, когда я опаздывала, так как беспокоился о лошадях. А машина, слава Богу, может спокойно подождать.

— Но ведь еще много тех, кто предпочитает экипажи и лошадей, — заметила Гардения, оглядываясь по сторонам.

— Лошади все еще в моде среди французской аристократии, — ответила тетушка, — и, конечно же, щеголи, желающие произвести впечатление на окружающих, любят, чтобы все видели, как они правят парой цугом.

— Ой, вспомнила! — воскликнула Гардения. — Я совсем забыла рассказать вам. Сегодня утром заезжал лорд Харткорт, и с ним был его кузен. Господин Бертрам Каннингэм, так, кажется, его звали, спросил меня, не соглашусь ли я отправиться с ним завтра на прогулку. Я ответила, что спрошу разрешения.