Мадам Финкель самолично поехала на вокзал и купила билеты молодым. Макс удивился, почему на вокзал, а не в аэропорт, но промолчал. Может, в Израиль можно добраться не только по воздуху, но и по суше, кто ж его знает. В географии юный муж был не особо силен. Под конвоем все того же Ефима Бибера, который оказался кузеном Симы по материнской линии, Макс вместе с молодой женой был доставлен на перрон, посажен в поезд до Москвы и строго-настрого предупрежден, что стоит Симе только пожаловаться, как все многочисленные родственники приедут и сотрут непочтительного мужа в «парашек».

— А как же Израиль? — страшно вращая глазами, кричал в купе молодой на молодую.

Но Сима только отмахивалась и говорила, что она же не дура — ехать в Израиль. Ее там живо в армию заберут. Вот выйдет она из призывного возраста, и тогда, может быть…

— Ну как же, — напоминал потрясенный обманом молодожен, — вы же сами говорили, что из этой страны надо валить!

— Таки да, — невозмутимо соглашалась Сима. — Из этой страны — в смысле из Украины. Вот я и валю.

— Ну что тебе не жилось в Одессе? — стонал несчастный.

— В какой Одессе? — удивлялась Сима. — В Одессе мадам Бибер живет, моя тетка, а мы все в местечке под Бердичевом… А в Одессу меня привезли замуж выдавать. А теперь я россиянка, вот рожу двоих детей, мне за это материнский капитал дадут. Розу тоже замуж за москвича выдадим, ей тоже капитал дадут… А потом и Рая подрастет… И Софочка… Денег скопим, вот тогда можно и в Израиль ехать…

— Да знаешь, к чему я тебе все это рассказываю? — закончила Галина. — А к тому, что Симка теперь носится с идеей выдать замуж сестренку Розочку. Пристает ко всем нашим мужикам, просто проходу им не дает. Со дня на день Розочка с Симиной маменькой мадам Финкель сюда нагрянут, а жениха еще нет… Так что береги Вадима как зеницу ока. Глаз с него не спускай. А то сведут — и оглянуться не успеешь.

Галка отдернула занавеску, глянула в окно и испуганно вскрикнула:

— Вон охмуряет уже, беги скорее!

И правда, перед окном кухни, откуда любимый зазывал соседей на шашлык, стояла беременная Сима и ласково говорила:

— Вадимочка, а вы женилися по любови или как?

Вадим лишь вопросительно дернул головой: мол, к чему это ты? А Сима, льстиво заглядывая Вадьке в глаза, с забавным своим выговором продолжала:

— Вот что ваша жена вам такое? Вы в зеркало смотрелися? Да ведь вы вылитый граф! А жена ваша хто? Босявка с Привоза она против вас, вот хто… А для одной там особы вы вполне подходящая партия…

Галка выбежала на крыльцо и закричала:

— Сима, сядь уже на свою табуретку и не приставай к людям!

И, повернувшись ко мне, добавила:

— Что за наказание такое? Вылезет с утра пораньше на дорогу и весь день торчит на проходе. Дежурит. Мужиков, что ли, высматривает?

Но не только Галине не нравилось, что Сима сидит на проходе. Это же беспокоило и вездесущего Валентина Кузьмича. Он в стороне дождался, когда Сима вернется на свое обычное место, и, заложив руки за спину, остановился рядом с ней. Постоял, покачался в старомодных сандалиях с пятки на носок и неприятным голосом произнес:

— Вот я смотрю, вы тут сидите.

— Таки я сама себе знаю, гиде мне сидеть, — совсем другим, неласковым голосом отрезала жена Макса. — Вы на низу себе живете? Вот и живите!

Я не стала вникать, чем там закончится базар-вокзал, и пошла в дом, тем более что Бориска уже проснулся, включил мультики и будил Алиску для компании.