|
Так, наверное, чувствовал себя Эйнштейн, которому друзья твердили: «Вселенная устроена просто, Альберт, уж поверь нам», а он про себя думал: «Я знаю, что все относительно. И докажу это вам в один прекрасный день». Мама с папой снова исподтишка делают друг другу знаки. Я прихожу к ним на помощь и поспешно говорю: – Да не надо так беспокоиться обо мне. Я поставила крест на наших отношениях. Ну не то чтобы окончательно поставила, – исправляюсь я, видя их вытянувшиеся лица, – но я смирилась с тем, что Джош не хочет со мной общаться. Я приняла это и… сейчас чувствую себя прекрасно. Честное слово. Губы мои растягиваются в улыбке. Ощущение такое, будто я твержу мантру какого-то идиотского культа. Не хватает только длинной хламиды и стука тамбурина. Хари-хари… я поставила крест на наших отношениях… хари-хари… я чувствую себя пре-красно. Мама с папой опять переглядываются. Не знаю, поверили они мне или нет, но по крайней мере теперь можно покончить с неприятной темой. – Вот и чудесно! – восклицает папа с воодушевлением. – Я всегда знал, что ты молодчина и справишься. Самое время сосредоточиться на вашем с Натали бизнесе, тем более дела идут лучше некуда… Улыбка моя становится еще лучезарнее. – Так и есть! Хари-хари… дела идут лучше некуда… хари-хари… чтоб им провалиться… – Как хорошо, что все уже позади. – Мама подходит ко мне и целует в макушку. – А теперь нам лучше поторопиться. Поищи скорее какие-нибудь черные туфли! Я вздыхаю и отправляюсь в спальню. Сегодня восхитительный солнечный день. А мне придется провести его на жутком семейном сборище во главе с мертвой стопятилетней старухой. Иногда жизнь действительно невыносима. Мы въезжаем на унылую парковку похоронного центра Поттерс-Бар, у бокового входа не-большое столпотворение. Там то и дело вспыхивают огоньки телевизионных камер, над голова-ми людей торчит пушистый микрофон. – Что тут происходит? – высовываюсь я из окна машины. – Не иначе дядя Билл прибыл? – Наверняка, – кивает папа. – Кажется, о нем снимают документальный фильм, – сообщает мама. – Труди что-то такое говорила. Это все благодаря книге. Вы спросите, каково это – быть близкой родственницей знаменитости? Ничего хорошего, вечное стрекотание телекамер вокруг. А стоит назвать свою фамилию, люди пристают с рас-спросами: «Лингтон? Вы имеете отношение к кофейням „Лингтонс“?» И восхищенно причмокивают, стоит ответить утвердительно. Мой дядя Билл – тот самый Билл Лингтон, который в возрасте двадцати шести лет бук-вально на пустом месте основал сеть кофеен и постепенно раскидал их по всему свету. Его лицо красуется на бумажных стаканчиках, так что он известен куда лучше, чем «Битлз» и им подоб-ные. Где бы он ни появился, все его узнают. А после недавнего выхода автобиографии «Две мо-нетки», которую расхватали точно горячие пирожки, его популярность просто зашкаливает. Не удивлюсь, если в экранизации его сыграет Пирс Броснан. Разумеется, я изучила книгу от корки до корки. Из нее я узнала, что дядюшка истратил по-следние двадцать пенсов на кофе, ужаснулся его вкусу и решил основать собственную кофейню. Постепенно бизнес его превратился в сеть, опутавшую весь мир, и теперь он кофейный магнат. В народе его зовут Алхимиком, а все бизнес-сообщество (если верить одной прошлогодней статье) спит и видит, как выведать секрет дядюшкиного успеха. Но он решил щедро поделиться своими секретами на семинарах «Две монетки». Несколько месяцев назад я тайком посетила один из них. Вдруг и правда удастся получить дельные советы по управлению только что народившимся бизнесом? Все двести присутствующих внимали каж-дому слову, а в конце подбрасывали в воздух две монетки и кричали: «Вот мое начало!» Может, кого-то это и взбодрило, но я лишь пришла в недоумение. |
