- Мне, - отвечаю. - Он был сделан для того, чтобы отвечать мне. Моей цели.

- Возможно, - отвечает он. - Или твоя цель создана для ответа ему? Чем больше я говорю с тобой, тем больше ветра у меня в голове. Здесь происходит больше одной вещи; я чувствую это, как грозу. И ты должен также, - он кивает подбородком на внука, - и ты тоже, Томас. Я воспитывал тебя не для того, чтобы ты был мячом.

Рядом со мной Томас резко выпрямляется и бросает на меня быстрый взгляд, будто я страница, за чтением которой он был пойман.

- Не могли бы вы быть менее жуткими в такую рань? - спрашивает Кармел. - Мне все это не нравится. В смысле, что нам делать?

- Расплавить этот нож и закопать, - говорит он, хлопая ладонью по колену, чтобы позвать черного лабрадора за собой в комнату. - Но вы этого никогда не сделаете, - на выходе из кухни он останавливается и глубоко вздыхает. - Послушай, парень, - произносит он, смотря в пол. - Чародей был самой запутанной и голодной вещью, с которой мне так не повезло столкнуться. Анна утащила его из мира. Иногда твоя цель выполнена. Ты должен позволить ей покой.

- Что ж, это было депрессивно, - произносит Кармел по пути в школу. - Что Гидеон сказал сегодня утром?

- Он не ответил. Я оставил сообщение, - отвечаю я.

Кармел продолжает говорить за рулем что-то о том, как ей не нравится, что Морфран сказал и что-то о нервной дрожи, но я слушал ее одним ухом. Другим - Томаса, который, думаю, все еще пытается энергично ворчать о том, что Морфран хочет избавиться от атаме. По притупленному и нетерпеливому взгляду на его лице не думаю, что у него хорошо получается.

- Давайте просто проживем этот день, - говорит Кармел. - Еще один день, приближающий к концу года, мы разберемся с этим позже. Возможно, мы нападем на разных призраков на этих выходных, - она качает головой. - Или, возможно, мы должны сделать перерыв на некоторое время. Пока нам, в конце концов, не ответит Гидеон. Черт. Я собиралась сделать инвентаризацию украшений для зала перед заседанием Выпускного Комитета.

- Ты даже не выпускница в этом году.

- Это не значит, что я не в комитете, - обижается она. - Так вот. Это то, чем мы собираемся заняться? Отдыхать и ждать Гидеона?

- Или пока Анна снова не постучится, - говорит Томас, и Кармел награждает его взглядом.

- Да, - говорю я. - Предполагаю, именно это мы и должны делать.

Как я сюда попал? Это не было сознательным выбором. По крайней мере, так не чувствовалось. Когда Кармел и Томас подкинули меня до дома после школы, у меня в планах было съесть две порции маминых спагетти с фрикадельками и прозябать перед телевизором. Так что же я делаю в маминой машине уже четвертый час, не зная, сколько миль шоссе позади, и смотря на бездействующие трубы, выступающие на фоне темнеющего неба?

Это что-то из моей памяти, что-то, о чем мне рассказал Дейзи Бристол через месяц после того, как дом Анны взорвался вместе с ней внутри. Я слушал вполуха. Я был не в состоянии охотиться, не в состоянии ничего сделать, но ходил вокруг с дырой в сердце, изумляясь. Постоянно изумляясь. Единственной причиной, по которой я ответил на звонок, был Дейзи, мой верный жучок из Нового Орлеана, и тот факт, что именно он был тем, кто в первую очередь привел меня к Анне.

- Это место в Дулуте, штат Миннесота. Завод называется "Голландский металлургический завод". И внутри, и снаружи находят останки бомжей в течение последнего десятилетия или около того, - говорит Дейзи. - Их находят кучами, но, думаю, это потому, что редко ищут. Сначала кто-то сообщает о выбитом окне или кучка пьяных ребят устраивает вечеринку на участке прежде, чем кто-либо делает обход. Завод закрыли где-то в шестидесятых.

Я улыбнулся. Подсказки Дейзи в лучшем случае отрывочны, построены на выдумках и, зачастую, неспецифических доказательствах. Когда я впервые встретил его, я сказал ему основываться на фактах.