Из-за жужжания фантомных мух Томас машет по воздуху, даже если их в действительности там нет. Осматриваясь по сторонам, остальная часть выставки выглядит одинаково: она заполнена реликвиями войны, поврежденными и испещренными красным. Под одной из кольчуг рыцаря я замечаю эластичные кольца розовых внутренностей. Моя рука самопроизвольно тянется к карману, где лежит атаме, и ощущаю, как Джестин касается моей спины.

- Не вытаскивай его снова, - говорит она.

- Что здесь происходит? – спрашиваю я. – Когда мы пришли, он выглядел не так.

- Так они так поступали? – спрашивает Томас. – Помогло ли это им на самом деле?

Джестин оборачивается на выставку, изобилующую сценами насилия, и пожимает плечами.

– Не знаю. Вполне возможно. Но, может быть, и нет. Это, возможно, показательное шоу и бессильный гнев десятков мертвых, пронизывающих это место, словно ток. Есть так много всего вокруг, что они не в состоянии отсеивать голоса. Поэтому уже и понятия не имеют, кто они на самом деле. Как в нашем нынешнем случае, они просто показываются.

- Кас, ты не помнишь, когда приходил сюда раньше, это уже было? – спрашивает Томас.

Я качаю головой.

- Я думала, ты сразу же это обнаружил, - говорит Джестин. – Но, возможно, тебе они не показывались. Конечно, большинство людей не могут их видеть, но в последний раз, когда я здесь была, вошла маленькая девочка и стала плакать. Никто не мог успокоить ее. Она не сказала, почему была расстроена, но я-то знала. Она, плача, обходила эту комнату со своей семьей, пока они пытались заставить ее смотреть на выпотрошенного рыцаря, словно от этого она воспрянет духом.

Томас глотает.

– Неприятное ощущение.

- Когда ты впервые увидела это? – спрашиваю.

- Мои родители привели меня сюда, когда мне было восемь.

- Ты ревела?

- Никогда, - отвечает та, задирая подбородок. – Но потом я поняла, почему, - она наклоняет голову в сторону двери. – Так вы хотите встретиться с королевой?

Королеву мы обнаруживаем в часовне. Она молчаливо сидит в первом ряду, по левую сторону от входа. Из-за туго затянутого корсета ее осанка выглядит ровной, а шоколадного цвета волосы струятся по спине. Даже находясь в тридцати футах от нее, я понимаю, что она мертва.

Сейчас, в период службы, часовня открыта, и, как только мы вошли, молодая пара уже закончила фотографировать витражи. Теперь мы остались здесь одни.

- Не знаю, кто эта королева, - заявляет Джестин. – Большинство утверждает, что она – призрак Анны Болейн, вторая жена короля Генриха VIII. Но с таким же успехом она может оказаться леди Джейн Грей. Она все время молчит и не похожа ни на одно выдающееся лицо с портретов.

Странно. Передо мной находится мертвая женщина, как и десятки других, встречавшихся на моем пути, но этот случай отличается от предыдущих: передо мной стоит королева, известное лицо. И если бы у меня выпала возможность фанатеть от покойников, тогда, полагаю, так и произошло бы.

Джестин перемещается к задней части часовни и останавливается возле двери.

- Она вообще в состоянии реагировать? – спрашиваю.

Ее оболочка нематериальна; если бы было наоборот, то все смогли увидеть ее, а пара, делающая снимки, так и продолжала бы быть в неведении, что они здесь далеко не одни. Однако, интересно, если ее все-таки успеют запечатлеть на пленку, подтолкнет ли их это к тому, чтобы растрезвонить об этой находке своим друзьям и соседям?

- Не на меня, - шепотом отвечает Джестин, так как королева медленно поворачивается лицом ко мне.

Она движется осторожно, по-королевски. Отрубленная голова чуть балансирует на шее. Ниже раны ничего, кроме крови, не видно, но там все-таки кое-что есть. Я слышу, как шуршит ее платье, задевая скамью. Она выглядит не просто иллюзией.

Я никогда не видел портреты, о которых упоминала Джестин, так что не могу с уверенностью сказать, есть ли между ними сходство, но женщина, стоящая сейчас передо мной, кажется обычной девушкой.