Теперь я пропустила его реплику мимо ушей.

— Чего он хотел? — спросила у Тревора.

Бармен облокотился на стойку и заговорщически понизил голос, тем самым давая понять, что он на моей стороне, а не на Беннетта.

— Он не сказал. Спросил только, здесь ли Оливия Мейер.

Я слегка оторопела. Мне и в голову не приходило, что бармен знает мою фамилию. С другой стороны, он ведь попросил у меня удостоверение личности, когда я заказывала в первый раз. Да и расплачивалась я обычно кредиткой.

— Я ему сказал, что ты не появлялась, — продолжал бармен. — Он ответил, что хочет с тобой встретиться. — Тревор пожал плечами, оглядывая толпу. — Больше я его не видел.

Черт бы побрал этого Джону! Я проверила телефон — никаких новых сообщений. Наверняка вспомнил про меня, потому что собирался приехать. Вот и решил заодно повидаться. Скорее всего, встреча в больнице по поводу его научного проекта или того хуже — обсуждение нового контракта. Он, разумеется, знал, где застать меня в пятницу после работы.

— Ты была в курсе, что он приезжает? — спросил Беннетт.

— Нет, — процедила я сквозь зубы.

— Кто? — вмешалась Элиза, наклоняясь поближе.

— Да ее бывший. Профессор, — манерно проговорил Беннетт. Чтобы я живо представила себе, как он называл Джону за моей спиной.

— Пожалуй, мне пора, — сказала я.

Я потянулась за сумочкой, однако Беннетт схватил меня за запястье.

— Лив, пожалуйста, ты ведь только что пришла. — Он отпустил мою руку. — Прости, — добавил почти беззвучно, чтобы увидела только я.

— Я страшно устала, — сказала я. Очередная правда.

— Надо же, — проговорила Элиза, одновременно пытаясь убрать волосы в хвост. — У меня и мысли не возникло, что это твой бывший парень.

Она тогда еще у нас не работала. Никогда с ним не встречалась и уж точно не слышала о нем от меня.

— Да он и на бывшего парня-то не тянет, — отмахнулась я.

Что как бы и было частью проблемы. Джону вполне устраивали наши неопределенные отношения, пока я не набралась решимости и не порвала с ним. Я не ставила ему ультиматум. Мне просто надоело.

У него вечно находились отговорки.

«Мне не следует…»

«Что подумают люди…»

«Что скажут в аспирантуре…»

«Я должен заботиться о репутации…»

При этом он без проблем продолжал со мной встречаться. Причем все знали. И насколько мне было известно, в аспирантуре на это никак не реагировали. А что касается его репутации, то она, по-моему, ничуть не страдала от того, что он спал с аспиранткой. Чего нельзя было сказать о моей…

Возможно, Беннетт, сам того не понимая, попал в точку. Мне нравились мужчины постарше. Меня тянуло к тем, кто уже не пытался замаскировать свои комплексы идиотской бравадой. К тем, кто мог сказать: «Вот что мне нравится. Вот чего я от тебя жду. Вот что предлагаю взамен». С уверенностью, которая означала, что они уже знали и принимали себя такими, какие есть.

Наверное, Джону привлекало во мне как раз обратное.

Пиво почему-то потеряло вкус, стало каким-то водянистым.

— Ладно, вот это допиваю и иду спать.

Мой приятель облегченно оглядел бар.

— К слову о бывших, — сказал он, показывая на вход.

Он всегда так извинялся, делая маленькие уступки. Сообщая о себе какую-нибудь новую подробность, прекрасно сознавая, что давно пора было ею поделиться.

Я проследила за его взглядом. В дверях стояла длинноногая девушка в повседневном черном платье, по плечам струились светлые волосы.