Разумеется, желанной не для него. Он ни в малейшей степени не интересовался мисс Карп, даже раскрыв ее тайну, потому что где-то впереди его ждала девушка с родинкой. Но он почувствовал симпатию к своей секретарше и хотел бы увидеть ее счастливой.

И Питер подумал о том, как он может помочь ей — показать ей, какая она на самом деле, если можно так выразиться, объяснить ей, что она просто скрывает свои таланты. Он снова надел очки и украдкой взглянул на нее, когда она деловито согнулась над своей пишущей машинкой. Да, фигурка у нее была что надо. Убедившись в этом, он снял очки. Обвинительные слова Сент-Клауда все еще терзали его, и он определенно не хотел использовать очки ни для чего, кроме поисков девушки с родинкой.

Он быстро набросал себе памятную записку и положил ее в специальный ящик стола. Он решил послать на Рождество мисс Карп подарочный сертификат за сотню долларов одного из лучших женских портных Голливуда. Если и это не поможет изменить судьбу мисс Карп, подумал при этом Питер, значит, она безнадежна.

Радуясь в душе тому, что улучшил судьбу простой смертной, Питер взял папку и быстро прошел в просмотровую, чтобы начать проверку первого фильма дня.

Но когда вспыхнул экран, у него появилась новая проблема. Без очков он видел неясно, но когда надел очки, одежда актеров исчезла! Ситуация была совершенно абсурдна. Как же он может исполнять свою работу, когда не в состоянии отличить раздетого актера от одетого?

К счастью, картина была вестерном, ее исполнители состояли сплошь из мужчин, так что Питер махнул на все рукой. Фильм оказался весьма дурацким, ковбои без толку носились по экрану, но казалось, в нем не было никаких материалов, достойных порицания, поэтому он без комментариев поставил штамп «разрешено».

А вот следующий фильм оказался историческим. Это был один из впечатляющих киномюзиклов, объемный, яркий, со стереофоническим звуком. И когда на экране появился совершенно раздетый кордебалет, открывая картину бодрой песней, Питер понял, что его эффективность как цензора этим утром равна нулю.

— Стоп, — сказал он и дал сигнал включить свет.

К нему немедленно бросился продюсер. Это был высокий, здоровенный человек по имени Оуэнс, фильмы которого обычно стояли на самой грани допустимости.

— В чем дело, Уинстон? — потребовал Оуэнс. — До сих пор вы не находили в моих картинах ничего, достойного порицания! Против чего вы сейчас возражаете? Слова этой песенки столь же пристойны, как и кучи других, которые я смело могу назвать шлягерами. Ну, а эти девушки...

— Пожалуйста, успокойтесь, мистер Оуэнс, — сказал Питер. — С фильмом все в порядке. Просто... Просто, я себя чувствую сегодня не очень хорошо и не могу продолжать просмотр. Мне придется передать фильм другому цензору.

Лицо Оуэнса тут же утратило сердитый вид и приняло выражение сострадания.

— О, как жаль слышать это, Уинстон. Мне очень жаль.

— Спасибо, — сказал Питер. — Я тоже ждал встречи с вашим фильмом. Только для развлечения, понимаете.

Из просмотровой он направился прямиком к мистеру Грину, пробормотал ему какие-то оправдания и преуспел в том, чтобы получить отгул на оставшуюся часть дня. Вот так-то лучше, подумал Питер. Как цензор он был бесполезен без обычных очков, это с одной стороны, а с другой — он жаждал начать свои поиски. Ему нужно было найти эту девушку.

Девушку с родинкой. Интересную и очень необычную девушку.

Было уже одиннадцать, когда Питер вышел на улицу. Солнце забралось высоко на небо, стояло теплое, приятное, типично голливудское утро и пальмы покачивали листьями на легком ветерке. Питер ехал по широкой улице, не направляясь ни в какое конкретное место.

Откуда начать? Сент-Клауд снимал «Свободную любовь» как независимый продюсер, поэтому не было никакой студии, где можно было узнать имя девушки.