Я не справляюсь сама.

Денис накрывает ладонью мою руку, бегло целует застывшие пальцы. От восторга в груди взрываются фейерверки, паника отступает. Он ждал моего немого разрешения. Теперь Денис главный.

Он обнимает меня за талию, наклоняется и целует в шею. Проводит губами до плеча, отодвигает ворот рубашки, чтобы прикусить кожу на ключице. Возмутительно и остро до такой степени, что низ живота сводит от желания.

Денис упоминал только прикосновения. Он играет против правил.

Запускаю руку в его волосы, хочу произнести решительное “Нет”, но Денис обводит языком ямочку между ключицами, и из моих губ срывается хриплый стон. Ноги подкашиваются, но сильные руки удерживают меня на грешной земле. Тело горит, словно в лихорадке, лёгкие обжигает раскалённый воздух, и я хочу прильнуть к Денису, раствориться в нём. Позволить всё, о чём даже думать боюсь.

Оказывается, я способна испытывать возбуждение.

Руки Дениса лежат на моих бёдрах, он кусает мочку уха, целует скулы и подбородок, медленно приближается к губам.

Нет! Я не смогу, я не люблю целоваться. После всего произошедшего не хочу его разочаровать.

– Стоп. Хватит, – шепчу еле слышно, однако Денис сразу останавливается. Утыкается лбом в моё плечо и тяжело дышит.

Ускользаю из его объятий, вырываясь на свободу. Весь магазин в моём распоряжении. Я сажусь на стол, закрываю лицо руками и до боли кусаю пальцы, чтобы скорее вернуться в реальность. Предала лучшую подругу, подставила Руслана. Да я сегодня в ударе!

– Доволен? – злобно спрашиваю Дениса.

– Ты о чём?

– Доказал своё превосходство. Добился от меня ответных действий, заставил забыть о Янке и Руслане.

– Ты же могла сразу отказаться, но хотела, чтобы я тебя целовал.

– Да. Тебе невозможно сопротивляться, – признаю свою слабость. – Но как смириться с тем, что я подставила лучшую подругу?

– А она какое имеет к нам отношение?

– Вы же встречаетесь!

– Юль, у нас было несколько свиданий и поцелуев, больше ничего. Мы давно разошлись.

– В смысле? Яна говорила, что у вас всё серьёзно.

– Она врёт.

Подхожу к окну и растерянно смотрю на проходящих мимо людей. Яна любит преувеличивать, а ещё она очень ранимая, хотя притворяется оторвой и роковой женщиной. Наверное, расставание с Денисом так сильно её подкосило, что она постеснялась сказать правду. Проще казаться успешной и счастливой, чем признавать поражение.

– Ты меня нарисовала?

Мчусь к Денису, вырываю из его рук альбом, трясу головой так, что волосы падают на глаза:

– Это не то, что ты подумал.

Я не готова выслушивать критику. Пусть мои рисунки – всего лишь примитивная мазня, но мне нравится сам процесс творчества. Не хочу позориться, видеть снисходительную улыбку и недоумение во взгляде.

– Чего ты так испугалась? – осторожно спрашивает Денис.

– Молчи! Ты не имел права трогать мои вещи. Это личное!

– В альбоме очень много красивых рисунков. У тебя талант, Юль.

Кажется, я ослышалась. Осмеливаюсь посмотреть на Дениса: он серьёзен, в глазах лучится искренность, ни тени насмешки на лице.

– Правда? – переспрашиваю осипшим голосом.

– Да. То, что я увидел, меня впечатлило. Ты рисуешь комиксы?

– Не совсем. Это так, наброски. Ничего особенного.

– То есть ты сознательно зарываешь свой талант?

– Да нет никакого таланта! Ты мне просто льстишь. Это всё примитивная мазня, – кричу, бросаю альбом на пол, кусаю пересохшие губы. Однажды я должна была выплеснуть эти слова, освободиться от горечи, сковывающей сердце.

– Кто это сказал? – голос у Дениса тихий, обманчиво спокойный.