Леди Ребекка Лэйн, виконтесса Фейбер, из-за мигреней действительно становилась раздражительной дальше некуда. Да и попробуй останься в хорошем расположении, если круглосуточно болит голова, когда даже капли не помогают. В такие дни попадаться ей под горячую руку было не с руки. Она часто принимала гостей, и случись ей увидеть поставленную не тем боком статуэтку, сразу вспыхивала, как спичка. После чего долго отчитывала горничных за нерадивость. Хорошо, если только отчитывала, а не вычитала из жалованья.

— Ох, что я вам сейчас расскажу. — Эби неожиданно понизила голос и опустила плечи. — Мою знакомую Маргарет помните, она заглядывала к нам пару лет назад, а вы еще тогда со мной на кухне сидели?

Кивнула. Я запомнила эту женщину из-за огненного цвета волос, пламенеющих даже в неярком свете ламп, громкого голоса и пробивной уверенности, которой многие мужчины могли позавидовать.

— Так вот, у нее дочку убили, — упавшим голосом закончила кухарка. — Задушили, а вокруг шеи змею мертвую обернули, это мне сама Мэгги сказала. Седая стала вся, а в полиции говорят — улик нет. И чтобы не ходила да не донимала, говорят.

— Дочку? — переспросила я, совершенно не готовая к такой новости.

— Да, и ведь молодая совсем была. Едва семнадцать исполнилось. — Эби всхлипнула и отерла глаза передником.

По коже прошел мороз, словно сама до змеи дотронулась, и сразу вспомнился мальчишка-газетчик: «Убийство! Убийство в р-р-рабочем квартале!»

— Это я к чему, мисс Шарлотта. Вы тоже молодая да красивая, и живете одна, в таком неустроенном районе… Может, попроситесь в гостевой дом, к нам поближе?

— Нет у меня денег на гостевой дом, — шокированная подробностями, я даже не пыталась этого скрыть.

— Ну так одолжитесь у леди Ребекки, если нету. Страшные времена сейчас настали, лихие… Хотя когда они такими не были для нас, бедолаг, прости Всевидящий. Тьфу! — Эби сплюнула через плечо, отгоняя беду.

Хотела ответить, что страшные времена не обходят стороной и дорогие кварталы, и даже самых богатых людей, но заметив предостерегающий взгляд Эби, обернулась. В дверях кухни, поджав губы, стояла виконтесса Фейбер.

— Эбигейл, потрудись объяснить, ты и вправду считаешь, что о таких ужасных и грязных вещах стоит говорить с юной мисс? И тем более считаешь себя вправе раздавать советы о том, у кого ей и как одалживаться?

— Леди Ребекка, — я поднялась и поспешно сделала книксен, — Эби вовсе не хотела…

— Похоже, уроки хороших манер для тебя прошли даром, Шарлотта. — Виконтесса смерила меня взглядом, способным заморозить не одну юную мисс, а целого слона. — Разве я обращалась к тебе?

— Нет, леди Ребекка.

— В таком случае я жду твоего молчания и твоего ответа, Эбигейл.

— Да я же переживаю за нашу девочку, — кухарка всплеснула руками. — Я просто помочь хотела, ведь дочка Мэгги-то…

— Достаточно, — произнесла виконтесса тоном, не терпящим возражений. — Вместо того, чтобы пугать девочку, лучше займись делом. Еще раз услышу в своем доме подобные разговоры, урежу тебе жалованье. Пойдем, Шарлотта.

Она расправила плечи и вышла: высокая и тонкая, как жердь. Я же шагнула к Эби и порывисто ее обняла.

— Прости, — прошептала. — Из-за меня тебе влетело.

— Из-за меня, старухи глупой, и влетело. — Эбигейл погладила меня по волосам. — Права, леди-то. Не стоило мне вас пугать, но вы, мисс Шарлотта, у нас такая добрая, сами камня за пазухой не держите, и в других людях зла не разглядите.