– Меня отдали в монастырь ребенком, – пробормотала она, – но я не захотела сделаться монахиней и вышла замуж. Сестры научили меня говорить по-французски. Нашу деревню сожгли. Я так торопилась бежать, что не успела обуться.

– Я тебя спрашиваю, каковы твои политические убеждения?

– Я не знаю, что это значит.

– Дело в том, что здесь немало развелось шпионок, – продолжал сержант, – а мы их расстреливаем, этих шпионок. Ну же, говори! Ведь ты не цыганка? Где твое отечество?

Женщина продолжала смотреть на него, как бы не понимая его. Сержант повторил свой последний вопрос.

– Я не знаю, – ответила она.

– Как?.. ты не знаешь, где твоя родина?

– А-а, где моя родина? Как же, знаю.

– Ну, так где же твоя родина?

– В Азеском приходе, на Сисконьярской ферме, – ответила женщина.

Теперь сержант удивился в свою очередь. Он на минуту задумался и затем переспросил:

– Как ты сказала? Сисконьярская ферма? Да это не отечество!

– Но я там родилась, – настаивала женщина и прибавила, подумав с минуту: – А-а, теперь я поняла, сударь! Вы родом из Франти, а я – из Бретани.

– Ну, так что ж такое?

– Да ведь это две различные страны!

– Но отечество-то это общее! – закричал сержант.

– Я родом из Сисконьяра, – продолжала твердить женщина.

– Ну, пусть будет из Сисконьяра, – согласился сержант. – Так там живет твоя семья? Чем она занимается?

– Моя семья вся умерла. У меня никого не осталось родных.

Сержант, будучи от природы не дурак поговорить, продолжал свой допрос:

– Ну, так если теперь не осталось, так были же прежде, черт побери! Кто ты такая? Говори!

Женщина продолжала слушать, вся растерянная. Наконец маркитантка нашла нужным вмешаться в дело. Она снова принялась гладить грудного младенца по головке и похлопала по щечкам двух старших.

– Как зовут эту сосунью? – спросила она. – Ведь это девочка, не так ли?

– Жоржетта, – ответила мать.

– А старшего? Ведь это мужчина, этот шалун?

– Рене-Жан.

– А младшего? Ведь это тоже мужчина, да еще какой толстощекий?

– Гро-Ален, – ответила мать.

– Хорошенькие мальчики, – продолжала маркитантка. – Надо полагать, что из них выйдет прок.

– Ну, так говори же, сударыня, – настаивал сержант, – есть ли у тебя свой дом?

– Был дом, в Азэ, но теперь нет.

– Отчего же ты не живешь в своем доме?

– Потому что его сожгли.

– Кто сжег?

– Не знаю. Кажется, битва сожгла.

– Откуда же ты идешь?

– Оттуда и иду.

– А куда?

– Я сама не знаю.