Изменить размер шрифта - +

 

– Как, ты не знаешь, кто убил твоего мужа? По крайней мере, был ли это синий, белый?

 

– Не знаю. Я знаю только, что он был убит выстрелом из ружья.

 

– Три дня тому назад, говоришь ты? Но в каком месте?

 

– Около Эрнэ. Мой муж был убит в сражении. Вот и все.

 

– А с тех пор, как муж твой умер, что ты делаешь?

 

– Вот, несу моих малюток.

 

– Куда же ты их несешь?

 

– Куда глаза глядят.

 

– А где же ты ночуешь?

 

– Под открытым небом.

 

– Чем ты питаешься?

 

– Ничем.

 

Сержант повел своими усищами и переспросил:

 

– Ничем?

 

– То есть терновыми ягодами, ежевикой, морошкой, которые остались от прошлого года, черникой, молодыми побегами папоротника.

 

– Только-то? Ну, это все равно, что ничем.

 

Старший из мальчиков, должно быть, поняв, о чем шел разговор, пролепетал:

 

– Есть хочется!

 

Сержант вынул из кармана кусок черного хлеба и подал его матери. Та разломила кусок пополам и отдала по куску каждому из мальчиков, которые с жадностью принялись его есть.

 

– А для себя она ничего не оставила, – проворчал сквозь зубы сержант.

 

– Значит, не голодна, – заметил один из солдат.

 

– Нет, это значит, что она мать, – возразил сержант.

 

– Я пить хочу, – заговорил один из мальчиков.

 

– Я пить хочу, – повторил другой.

 

– Да ведь в этом чертовском лесу нет даже и ручейка, – сердито произнес сержант.

 

Маркитантка сняла со своего пояса медную чарку, прицепленную рядом с колокольчиком, отвернула кран жбана, висевшего у нее через плечо, наполнила чарку и поднесла ее к губам детей. Старший хлебнул и скорчил гримасу. Младший хлебнул и выплюнул.

 

– Что же вы? Ведь это же вкусно, – сказала маркитантка.

 

– Это что такое? Горлодер? – спросил сержант.

 

– Да, и притом первого сорта. Но ведь они мужичье! – и она сердито вытерла чарку.

 

– Итак, сударыня, – снова начал сержант, – ты таким образом спасаешься в лесу?

 

– Что же делать! Я бегу, пока хватает сил, потом иду потише, потом падаю.

 

– Вот бедняга! – проговорила маркитантка.

 

– Кругом дерутся, – пробормотала женщина. – Отовсюду только и слышишь, что ружейные выстрелы. Я не знаю, чего им друг от друга нужно. У меня убили мужа, – я смогла понять только это.

 

– Что за глупая вещь война, черт побери! – воскликнул сержант, стукнув о землю прикладом своего ружья.

 

– Прошлую ночь мы переночевали в мшиннике, – продолжала женщина.

 

– Как в мшиннике? Быть может, в дупле? Значит, вы все четверо ночевали стоя?

 

И он продолжал, обращаясь к солдатам:

 

– Ребята, эти дикари называют мшинником толстое, пустое внутри дерево, в которое человек может влезть, точно в футляр.

Быстрый переход