— Ага…

Ну и как ей скажешь, что написал он совсем другое — язвительное, злое и убивающее, но в последний момент струсил и оставил всего лишь маленькую и незаметную точку.

Я закрыла глаза и представила ее стервой. С красным бликом на губах и холодными глазами. Когда женщина знает себе цену, у нее есть шанс выжить, сохранив себя. И если даже она не родит детей, не построит дом и не посадит дерево, она останется собой.

Если вдуматься, не так уж мало.

— Остаешься за главного, − Марга благоухала парфюмом и планами на вечер. − В девять придет клиентка. Там простенькая проблема. Управишься за полчаса. Возьмешь с нее деньги, пробьешь чек и поставишь офис на сигнализацию. Потом спи- отдыхай. Поняла? Ну, и славно. Мы все ушли.

Ушли. Тишина. Теплый свет. Кожаный диван. До девяти — еще сорок минут. Мышцы гудели. На хребтине наросла «горбушка» − головы не повернуть. На сколько меня хватит?

Знакомая мелодия. Дима. Успел соскучиться?

− Я звонил тебе, − голос тусклый, с налетом ночных рефлексий. — Тебя нет дома.

− Я на работе.

− Можно, встречу тебя? И мы поедем к тебе.

− Нельзя.

− Ты из-за той женщины? Она для меня ничего не значит.

А ведь не врет — действительно не значит. Смутное имя в веренице лет. Если спустя годы помнишь вкус поцелуя, никогда не забудешь того, кто тебе его подарил. Но бывает и так, что вкус поцелуя стирается через несколько секунд. Что-то было? Что-то было.

Диме суждено помнить меня. Мне — его забыть.

− Деловые отношения. Секс на бизнесе. Ты — совсем другое.

Я понял, что не могу без тебя.

− У нас большая разница в возрасте.

− К черту разницу! — (И я поняла, как ему плохо сейчас). — Хочу видеть тебя! Сегодня! Сейчас!

− Завтра! Во второй половине дня. Я позвоню тебе.

Он принял отказ-обещание — повесил трубку.

Марга до сих пор пребывает в убеждении: более всех на свете я ненавижу Аллу. Да и как иначе относиться к женщине, занявшей твое место? Но что есть ненависть? Ненависть — как матрешка. Со временем дерево потрескается, лак сотрется. И что останется? Только несколько фигурок, выстроенных по рангу. Возьмешь в руки самую маленькую, покатаешь меж пальцами и… выбросишь за ненадобностью. Или сама затеряется.

Сильнее ненависти — только забвение. Сильнее любви — равнодушие. Равнодушие — лучшая месть. Действует без побочных эффектов, убивает сразу.

Мы с Аллой росли вместе.

Квартиры на одной лестничной площадке — дверь в дверь.

В школе нас принимали за сестер.

— Знаешь, — сказала как-то Алка. — Мне почти двенадцать, а я ни разу не целовалась. Перед людьми стыдно.

Ее губы пахли малиновым вареньем.

— Ничего особенного, — Алла вытерла рот рукавом. — Слюняво и глупо. Думаю, секс намного лучше.

Я обиделась. И ушла. В тот же вечер у меня разболелся живот, и мама повезла в больницу.

…Когда после недельного отсутствия я вернулась в школу, то обнаружила, что Алла сидит за другой партой. И друзья у нее — не я.

При встрече она отводила глаза, делая вид, что мы незнакомы. Я очень мучилась. Оттого, что могла ее чем — то обидеть. Делала попытки к примирению — куколки, смешные открытки, календарики. Подарки она принимала. На контакт не шла. И я смирилась — отошла в сторону. Насильно мил не будешь.

Будьте осторожны, встречаясь со своим прошлым.